идущего под хупу. Наконец, Ицхак сказал:
— Отец. Хотя я счастлив выполнить приказание Творца, все же мое тело дрожит, предчувствуя свой конец.
Прошу тебя, свяжи мне руки и ноги. А после того, как выполнишь волю Ашема и сожжешь мое тело, прошу
тебя принеси пепел моей матери, чтобы всякий раз, когда она взглянет на него, вспоминала своего сына. Но
остерегись напоминать ей о случившемся, когда она будет стоять на крыше или на другом высоком месте,
чтобы не потеряла, не дай Б-г, равновесия и не упала… Горе мне, отец! Кто будет вашим утешением в
старости?
— Сын мой, мы знаем, что смерть наша близка. Но Тот, Кто был нашим утешителем до сих пор, будет
утешать нас до самого последнего часа.
После этих слов Авраам связал руки и ноги Ицхака и приготовил огонь и дрова для жертвоприношения. При
этом Авраам не сводил с сына глаз. Отцовские слезы лились прямо на Ицхака, в то время как Ицхак
устремил свой взор к небу.
Усилием воли Авраам усмирил дрожь в пальцах и протянул руку за ножом. Сначала он осмотрел его, чтобы
проверить, годится ли он по всем строгим правилам для заклания жертвы. В конце концов короткая
задержка, во время которой Авраам осматривал нож, оказалась решающей.
Когда из очей небесных ангелов хлынули слезы, ангел Времени воскликнул: “Властелин Вселенной! Не дай
сыну Авраама исчезнуть с лица земли”.
И сказал Ашем ангелам: “Разве не вы требовали, чтобы Я подверг Авраама трудному испытанию? Зачем
теперь взываете к моему милосердию?”
Но ангелы продолжали плакать, и их слезы капали с неба прямо в глаза Ицхаку. “Разве Авраам ничего не
заслужил своим гостеприимством? — молили небесные сострадальцы. — Неужели Ты (упаси нас!)
осквернишь завет, что заключил с ним?”
В этот момент Авраам приставил нож к горлу Ицхака. Моментально душа Ицхака покинула тело.
Слезы ангелов упали на нож, и он расплавился в руках Авраама, превратившись в свинец. Тут же раздался
голос с Неба: “Авраам, Авраам! Не подымай руки на отрока!”
— Тогда позволь мне хотя бы уколоть его ножом, чтобы пролилось несколько капель крови. Это и будет
жертвоприношением.
— Не делай с ним ничего!
— Кто ты, разговаривающий со мной?
— Ангел.
— А если ты Сатан, который хочет соблазнить меня?
— Нет, я вестник Того, Кто не желает человеческих жертвоприношений. Я вестник Ашема.
— Когда Ашем повелел мне принести в жертву моего сына, Он Сам говорил со мной. Только Он может
отменить Свое повеление!
Ашем тут же раздвинул небеса, и Авраам услышал Его голос:
— Я клянусь тебе!
— Ты клянешься, — ответил Авраам, — но и я клянусь, что не сойду с места, пока не получу ответа на
несколько вопросов.
— Спрашивай.
— Как понять, что сперва Ты обещал мне: “В Ицхаке наречется тебе род” (Берешит 21:12), потом взял назад
Свое обещание, повелел: “Возьми своего сына” (22:2), а теперь опять меняешь Свою волю и говоришь: “Не
поднимай руки на отрока”?
— Когда Я велел: “Возьми своего сына”, Я не имел в виду заклание. Я только сказал: приведи его наверх в
качестве жертвы, чтобы доказать свою любовь ко Мне. Ты послушался и привел его наверх — теперь Вы оба
можете спуститься вниз.
— Это было бы понятно, если бы на Твоем месте, не дай Б-г, был человек. Человек может захотеть испытать
своего друга, ибо не знает его мыслей. Но Ты знаешь мою душу. Разве Тебе не известно без всяких
испытаний, что я по-настоящему был готов принести его Тебе в жертву?
— Известно. Но Я хотел показать всему миру, почему Я избрал среди всех народов именно тебя. Теперь все
будут знать, что нет предела твоей Б-гобоязненности.
— Поклянись, — просил Авраам, — что Ты никогда больше не будешь подвергать меня подобным
испытаниям, — ни меня, ни моего сына Ицхака.
После десятого испытания злое начало в душе Авраама было полностью подчинено. Поэтому отпала
необходимость в дальнейших испытаниях, которые служили бы уже не цели очищения его характера, а более
простой задаче — показать миру силу веры Авраама и его стойкость перед лицом невзгод. Впрочем, сам
Авраам был против испытаний такого рода, поскольку они могли вызвать у людей сомнения в
справедливости Ашема, а у него, у Авраама, была другая задача: показать миру безграничность Его доброты.
Но не только себя, а и Ицхака избавил Авраам от дальнейших проверок, ибо, устояв в десяти испытаниях, он