Ребятишки нехотя стали уходить. Первым, схватив Любу за руку, пошел Генка. За ним потянулись и другие. Воспользовавшись тем, что никто не видит, Джаудат пнул ногой Фарука, и тот опять захныкал.
Дети ушли, а мы сели на лавку возле забора. По тому, как жена начала кутаться, запахивать полы своей разлетайки, я понял, что она хочет что-то мне сказать, но не решается. Обняв Леву, я сидел молча и ждал, догадываясь о причинах ее грусти. И точно. Вздохнув, она проговорила:
— Когда видишь тебя с детьми, с кучей ребятишек, понимаешь, что мы с тобой, в сущности, нищие…
Возразить было нечего. Долго, притихшие, сидели мы, прижавшись друг к другу, и смотрели, как догорает закат над нашим большим пустоватым двором.
— Хорошо бы здесь развести сад, — почему-то шепотом произнесла жена. — И цветы тоже.
Я засомневался:
— Фруктовому дереву против оравы дяди Сережи не устоять. А с цветами куры прекрасно разделаются.
Лева заметил:
— Есть сорта — куры не клюют.
— Слушай, Лева, — заговорил я громко, почувствовав себя на миг первооткрывателем. — Это идея! Ведь не обязательно фруктовые. Существуют же на свете и другие деревья.
На следующий же день мы начали готовить почву под саженцы. Это оказалось делом сложным. Давно, еще до революции, наш двор был постоялым. Хозяин для удобства вымостил его булыжником. Со временем над камнями наслоился пласт земли. Трава росла, но древесные корни пробиться сквозь плотно слежавшиеся камни не могли. Семейный совет постановил: булыжник убрать.
В разгар работы к нам, потным и возбужденным, подошла Люба и по-простецки, как старая знакомая, протянув ручку, тоненьким голоском произнесла:
— Здорово! Что делаете?
— Камни вынимаем, — объяснил я и протянул ей испачканную в земле руку. Девочка вложила в нее свою.
— Зачем тебе камни?
Мой ответ, видимо, удовлетворил маленькую соседку, и она принялась нам помогать. Девчушка старательно возилась с увесистым голышом, кряхтя перекатывала его. Не без помощи Левы взгромоздила камень на общую кучу и оглянулась — оценили ли ее усилия?
— Герой, — похвалил ее Лева. — Без тебя совсем мало было, а с тобой вот какая гора выросла.
Облегченно вздохнув, Люба опустилась на камень. Свой долг она выполнила честно, а устать каждый может.
Вскоре наше занятие заметили и мальчишки. Один из них, приоткрыв калитку, бочком протиснулся с улицы во двор, подошел к Леве и, дернув его за рукав, поинтересовался:
— Ты чего?
— О, Фарук явился, — произнес Лева, выпрямляясь.
— Я не Фарук, — сердито возразил мальчик. — Я Гумер.
— Если ты Гумер, бери с меня пример.
Бутуз шмыгнул носом, тронул ногой камень:
— Мне можно?
— Отчего же нет? Давай помогай.
Но мальчишка неожиданно повернулся и умчался прочь. Через несколько минут он вернулся вместе со своими братьями.
Ребята оказались на редкость работящими — от малолеток, конечно, толку было мало, но они очень старались, а старшие, особенно Генка, работали как следует. Не обошлось, правда, и на этот раз без скандала. Гумер и Ахмед подрались из-за камня, а Фарук разревелся без причины, хотя, может, кто-нибудь и обидел его незаметно.
Неделю спустя дядя Сережа привез саженцы. Он заехал во двор и, нисколько не заботясь о деревцах, приподнял плечом телегу с одного бока, и тоненькие кленики, шурша, разом сползли на траву.
Увидев отца, Люба опрометью понеслась к нему. Дядя Сережа, улыбаясь, смотрел на нее. Девочка подбежала, обследовала карман отца, вытащила конфетку-подушечку, подняла ее над головой и, вертя в руке, стала показывать приближавшимся братьям. Гостинцев хватило на всех. Я наблюдал за ними из окна.
Потом дети стали просить отца прокатить их. Дядя Сережа кивнул и тут же, подхватив под мышки Любу, посадил ее на телегу. Генка подсаживал малышей. С веселыми криками и под громкий рев Фарука, которого опять кто-то обидел, телега выкатила на улицу.
Работа была в самом разгаре, когда дети вернулись обратно. Несколько клеников были уже посажены.
— Опаздываете, помощники, — с притворной суровостью произнес Лева.
Дети молча топтались на месте.
До сумерек с помощью ребят мы высадили все деревца. Теперь нам оставалось только ждать, примутся они или нет.
Полили дожди. Вода затопила посадки. Мы очень переживали, не вымокли бы корни. Зимой пришла новая беда: снега почти не было, а морозы грянули лютые, превратились беззащитные деревца в ледяные сосульки.
Но, к счастью, наши опасения не сбылись.
Как-то ранней весной в институте меня срочно позвали к телефону.