О своих сомнениях поделился с прокурором Вышинским. Тот посмотрел на Чкалова, усмехнулся: «Наивный вы, Валерий Павлович, человек…»
Несколько дней Чкалова не оставляла одна мысль — невиновность подсудимых, никакие они не враги народа. Да, допускали ошибки в своей работе. А у кого их нет?
Без колебаний пошел к Сталину. Тот выслушал знаменитого летчика, резко оборвал его: «Занимайтесь, товарищ Чкалов, своими делами!»
Не первый раз Валерий Павлович обращался к Сталину, чтобы спасти близких ему людей по совместной работе в авиации, в армии, среди ученых от суда неправедного: «Дело губим, товарищ Сталин, таких людей держим в тюрьме, а летать, строить новые машины кто будет?» Спас многих. Этого-то не мог ему простить Ежов — ему не раз доставалось от генсека после просьб Чкалова.
Знал ли Ежов о предложении Сталина Чкалову стать наркомом внутренних дел? Все могло быть — мог знать…
Тут еще куча загадок. На следующий день после гибели Чкалова был сброшен с электрички и погиб ведущий инженер по испытаниям И-180 Лазарев. Я уже говорил, что многих арестовали после чкаловской катастрофы. Среди них — начальник главка наркомата авиапромышленности Беляйкин. Пять лет был в тюрьме. Вернулся на свободу, а через день был убит…
И последняя загадка. Многие знали, что Валерий Павлович — заядлый рыбак и охотник. Собирался он на охоту и после испытаний И-180. Кто-то за день до гибели принес ему на квартиру коробку патронов для его ружья. После гибели Чкалова коробку отдали другому охотнику — родственнику жены летчика Ольги Эразмовны — Л. Фролищеву.
Отдали и забыли. И вдруг Фролищев прибегает, испуганно объясняет то, что произошло с ним на охоте. Оба заряда дали осечку. Охотник опустил, как полагается, ружье, и тут же прозвучали выстрелы. Задержка длилась 3–4 секунды. Снова зарядил ружье. Снова осечка. Фролищев, соблюдая меры безопасности, ждет. И опять через несколько секунд прогремели выстрелы. Зачем, думаете, задержка? А вот зачем. После осечки охотник «переламывает» ружье, чтобы вынуть неисправные патроны, тут-то вот и прогремели бы выстрелы в обратную сторону — в лицо Чкалова…
Вот сколько неизвестных в одном уравнении — судьбе Валерия Павловича! Разгадают их люди? Как знать…»
10
В то время наша авиация жила сталинским лозунгом: «Летать дальше всех, выше всех, быстрее всех», и ей уделялось неослабное внимание Сталина. Почти каждый новый самолет вождь осматривал сам лично, часто беседовал с конструкторами, руководителями наркомата авиапромышленности, директорами заводов. И вместе с тем — об этом Сталин не мог не знать — большое число авиационных специалистов, как и работников других отраслей, находилось в лагерях и тюрьмах, что, естественно, сдерживало развитие нашей авиации. Аресты работников начались в тридцать седьмом, при Ежове — ограниченном в техническом отношении человеке, не знающем авиацию, безразлично относившемся как к арестантам-авиаторам, так и к зэкам других специальностей.
Берия был хитрее. На не столь редких совещаниях у Сталина он слышал требования вождя о форсированном развитии авиации, строительстве новых авиазаводов, ускоренном создании первоклассных машин. Вот где можно выслужиться! А если собрать в кучу конструкторов авиапрома и обязать их создать в короткий срок новейший самолет? Не построят — одних отправить на лесоповал, других — мыть золото на Колыму, а третьих — тех, что руководили, — к стенке. Пусть наркомат авиапрома попытается соревноваться со спец-ОКБ! Сутками зэки будут стоять у чертежных столов и сделают быстрее, чем в обычных КБ. Задумано — сделано.
Берия пересмотрел сотни дел осужденных из авиапрома. В 1938 году был расстрелян «мозг авиации» — руководство ЦАГИ — Центрального аэрогидродинамического института: директор Н. М. Харламов, руководители отделов В. Чекалов, Е. Фурманов, крупнейшие специалисты наркомата, директора заводов И. Марьямов, Г. Королев… «Поспешил Ежов, поторопился», — сожалел Берия, имея в виду не расстрелянных, а возможность их использования ради собственной карьеры.
Туполева арестовали 21 октября 1937 года и — сразу обвинение в руководстве «русско-фашистской партией», в торможении создания новой авиационной техники, в передаче на Запад чертежей новейших конструкций самолетов, в затягивании сроков проектирования и подготовки макетных моделей, увеличении сроков строительства первых самолетов, низкой надежности отдельных агрегатов и узлов.