Наверное, слишком уж часто котик стал на хозяина поглядывать, ибо женщина вдруг обернулась и ойкнула.
- Это ваш котик? Простите, не удержалась, погладить захотела - до того он красив.
- Гладьте на здоровье, - отвечал Беркут. – Если кот не возражает – мне чего перечить.
- Как его зовут? – спросила женщина. Голос приятный, звонкий.
Об имени для кота Беркут не думал. Кот – он и есть кот. Но раз такой вопрос задали – нужно отвечать. И назвал первое пришедшее на ум кошачье имя.
- Барсиком его зовут.
- А чем вы его кормите, что он такой большой вырос?
- Обычной едой – кошачий корм, рыба, сметана.
Женщина вдруг заторопилась.
- Стою с вами болтаю, а вас дома семья ждёт…
- Какая семья! Моя семья вся перед вами: я, да кот.
- Как же так? – огорчилась женщина. – Неужто больше никого нет?
- Были, да разбежались кто куда. Дело житейское.
Женщина погрустнела и тихонечко пошла прочь.
Но через день он снова её встретил. В магазине. Разговорились.
Выяснилось, что зовут её Анжелой, и что она вдова, живёт вдвоём с дочкой, которая уже школу кончает.
И прежде Беркут раздумывал о том, что неплохо бы жену себе новую найти, да боялся. Появится другая хозяйка в доме, и начнёт всё по-своему переделывать. Первым делом захочет мебель переставить. Такая перспектива внушала Беркуту неподдельный ужас, он привык к тому, что каждая вещь на определённом месте живёт, и любое изменение сложившегося порядка представлялась ему вселенской катастрофой. Расправившись с мебелью, женщина за него возьмётся, заставляя менять годами сложившиеся привычки.
Анжела словно чувствовала его опасения. В первый визит похвалила убранство дома, расспрашивала, что и как он любит готовить. Не ругала полуфабрикаты, которые он покупал в кулинарии, и соглашалась чистить рыбу, которую он приносил по средам с рыбалки.
К обоюдному удовольствию Анжела быстро согласилась перебраться к Беркуту, что же касается девочки, то та уже большая, рада будет избавиться от материнской опеки.
Жить стало веселей и приятней.
В один из дней сразу два замечательных письма принесла электронная почта: сын сообщал о предстоящей свадьбе, а дочка из далёкой Новой Зеландии рассказала, что беременна. Беркут по этому случаю коту на ужин большой кусок рыбы жаренной дал – кто знает, может и его заслуга в той череде счастливых событий есть, Хозяйка на ветер слов не бросала. Анджеле о той встрече в лесу Беркут не рассказывал.
На другой день работы было много, и зашёл Беркут в седьмом часу вечере в привокзальный буфет, что был возле депо. Взял стаканчик кофе и несколько пирожков с яблоками – подкрепиться.
Сделал глоток кофе и собирался уже надкусить пирожок, как в буфет вошла Она. В длинном чёрном платье с золотой оторочкой, Её длинная коса была аккуратно свёрнута в клубок и спрятана под бархатным беретом. Казалось, все будут оборачиваться на эту женщину, одетую так, словно она только что с пышного бала. Но этого не случилась. Она спокойно пересекла зал и остановилась у столика Беркута. Он вскочил.
- Хозяюшка!
- Можно присесть? – учтиво поинтересовалась она.
- Конечно!
На этот раз Хозяйка не выглядела ни строгой, ни величавой, словно вместе с платьем она сменила и характер.
- Довольны ли вы? По сердцу ли вам перемены последних недель?
- Да, Хозяюшка! Не знаю – ведаете ли вы, но…
Она перебила собеседника.
- Мне через котика моего всё ведомо.
- Как же вы… - сказал и осёкся. Понял, что есть вещи, объяснения которым ему не постичь.
- Вот и ладно. Теперь о деле поговорим. Как благодарить собираешься?
Беркут опешил. Он был согласен считать все замечательные события последнего времени связанными с той встречей в лесу, но о благодарности не задумывался. Как он может отблагодарить ту, что власть и могущество выглядят фантастическими? А она не отступала:
- Что ты можешь предложить мне? Деньги, цветы или себя? – и засмеялась.
Судя по украшениям на шее и на пальцах в деньгах особой нужды не испытывала. Живёт в лесу – цветов вокруг неё достаточно. Ну а себя… Если её любовник нужен, так что же она с самого начала об этом мочала? Тогда он одинок был, а теперь у него дорогая сердцу подруга есть.
Хозяйка положила на стол маленькую чёрную сумочку из кожи, раскрыла её и вытащила сложенный вчетверо лист бумаги, гусиное перо и небольшой нож с блестящим лезвием.
- Что это? – во рту Беркута почему-то пересохло.
- Контракт. Беру тебя в услужение. Для окружающих ты будешь таким, каким пожелаешь, а душой твоей распоряжаться буду я. Не беспокойся, работа посильная, интересная и даже не грязная в известном смысле. В мазуте или в навозе копаться не придётся.