— Ладно тебе, Клэр. Вставай.
Она не встает, и это раздражает его.
Он слегка подталкивает ее ногой:
— Клэр. — Он старается сохранить приветливый тон. — Клэр, ну, вставай же.
Она никак не хочет ни шевелиться, ни даже просто смотреть на него. Не хочет замечать его присутствие.
Он опускается на колени, она по-прежнему лежит между его ногами. Удерживая ее взгляд, он расстегивает пряжку ремня и джинсы. Он непременно хочет убедиться, что она знает о его присутствии. Подавшись вперед, он опирается на руку рядом с ее головой, а другой стаскивает с себя трусы. Его движения несколько неуклюжи, и он не хочет, чтобы она заметила это. Но она по-прежнему не шевелится.
Наклонившись, он целует ее в шею. Раздвинув колени шире, усаживается на нее. Теперь он не видит ее глаза и радуется этому. Прикрыв глаза, он отодвигает в сторону ее трусики и чувствует, какая она влажная.
— Ты ждала меня, — шепчет он и стремительно входит в нее, еще больше возбуждаясь от того, как ее тело приветствует его.
Толчок, еще толчок. Коленям на полу неудобно, но ее тело отвечает. Слишком быстро он позволяет себе кончить, он не пытается сдержаться и выпускает из себя все до последней капли, затем, усталый, опускается на нее. Он лежит на ней, дожидаясь, когда восстановится дыхание, прислушиваясь к тишине квартиры, потом заставляет себя подняться с пола. Он стоит рядом с ней, застегивая джинсы.
Она смотрит на него, и он понимает, что ее изначальное положение совсем не изменилось. Ее руки по-прежнему заложены под голову.
— Что? — Раздраженный, он швыряет ей этот вопрос.
— Ничего. — Она заставляет себя сесть и тянется за папиросной бумагой и табаком.
Ногой он отшвыривает их в сторону и попадает ботинком по ее руке.
— Ой! — Она с визгом отдергивает руку и трясет ею, будто стараясь стряхнуть удивление от внезапной боли. — Больно!
— Не надо так много курить.
Хочется схватить ее и вышвырнуть из комнаты, но он не делает так. Он больше не будет участвовать в этом. Да что с ней? Она не такая, какой обещала быть. Уходя, он хлопает входной дверью.
Он направляется к реке, над деревьями видна дуга колеса обозрения. Оказавшись на мосту, он почти бежит и все равно не может уйти достаточно далеко. Только дойдя до парка, он замедляет шаг. Затем сидит на скамейке, наблюдает за детьми: на площадке они забираются на лесенки и с криками съезжают с пластмассовой горки.
— Я спущусь быстрее, чем ты!
— Ты меня не поймаешь!
Он не может отвести взгляда от этих детей. Замечает, что они не смотрят друг на друга: они слишком заняты собственной траекторией движения и обращают внимание только на то, за что бы ухватиться в следующий раз, на какую ногу спрыгнуть.
Надо перестать глазеть на них, иначе люди решат, что он странный. Он встает со скамейки и идет прочь от детской площадки к деревьям. Осторожно опускается на землю, гадая, сырая она или просто прохладная. Растянувшись на спине, он сцепляет руки за головой. До него все еще долетают крики детей, один мальчишка командует больше, чем остальные. Он думает о Клэр, вот так же лежащей на полу в квартире. Интересно, она и сейчас лежит, ожидая его возвращения?
Иногда, вернувшись домой, он отпирает и запирает дверь как можно тише, снимает обувь в прихожей. Затем, едва ступая, подходит к спальне и проскальзывает внутрь. Растянувшись на кровати, он закрывает глаза и вдыхает знакомый запах секса и стирального порошка. Ему кажется, что он один и никто его не потревожит.
— Что делаешь? — Она неизбежно обнаруживает его.
Он осторожно открывает глаза:
— Ничего.
Вот и сейчас он лежит на траве с закрытыми глазами. Солнце уже зашло, и он слышит, как родители зовут своих детей, сообщая им, что пора идти домой.
— Клаус, давай быстрее!
— Почему? — отвечает своей матери маленький мальчик.
— Потому что пора домой.
— Почему?
— Потому что я так сказала.
— Почему всегда ты устанавливаешь правила?
— Потому что я твоя мама.
— Почему?
— Потому что я люблю тебя.
До него доносится глухой стук, когда мальчишка, спрыгнув с лесенки, приземляется на землю. А затем его невероятно легкие шаги, когда он бежит к матери.
По щекам Энди текут прохладные слезы. Он зажмуривается, будто хочет остановить их, но от этого они бегут только быстрее. Ручеек слез стекает на подбородок, сначала с правой стороны, потом с левой. Он сглатывает и, стиснув зубы, заставляет себя сесть. Обхватывает ноги, словно пытаясь успокоить их, будто они и есть причина его слез.