— Так работать надо, а не бегать с куском железа наперевес, — отмахнулась эльфийка.
Спорить я не стал и первым пошёл в душ, с наслаждением подставив голову под горячую воду. Да, у нас в доме горячая, и холодная вода, и, более того, даже тёплый туалет. Для отработки технологии в наличии насос и котёл.
Подобное есть в производственных раздевалках и новых домах, потихоньку двигая в массы непривычный комфорт. Пока оно довольно дорого, те же трубы — медные, свинцовые и стальные. С нержавейкой плохо, хотя работы и ведутся.
Само по себе, вроде, и не важно, но я рассчитываю со временем производить трубы, краны, насосы и прочую оснастку, а для этого нужно сразу создавать хотя бы внутренний рынок.
Так что, закончив, переоделся в одежду, которую не жалко испортить, надел корону и отправился на непомерно разросшиеся плавильни.
— Ваше Величество! — поклонился Дорин, увидев, как я вошёл в цех.
Я кивнул и, потерев ладони, попросил:
— Показывай что нового!
Гном усмехнулся и устроил мне экскурсию по производствам, демонстрируя, созданное ими за то время, что я воевал.
— О, вы отводите газы из прогрева кокосовых печей в подогрев воздуха для домны?
— А газы из домны для коксовых печей, — подтвердил гном.
Мы как раз подошли к батарее печек, где открылась крышка, и гидравлический толкатель выпихнул на пандус свежую порцию топлива, на которую тут же брызнула из распылителей вода.
Пока охлаждался кокс, я почесал в затылке и поинтересовался:
— Вы газы от самого пережигания и отходы просто выбрасываете?
— Да, а что? — поднял бровь гном. — Смолу алхимики смотрят, говорят, там много всего интересного, но на данный момент возможности переработки очень невысокие.
— А газ не пробовали смотреть? Впрочем, и так вижу — отводов для него нет.
— Не всё сразу, — пожал плечами тот. — Пойдёмте, покажу производство двигателей, там мы достигли многого.
И действительно. Они отливали корпуса из чугуна, тут же точили поршни. А вот те же коленвалы лили из стали, потом дорабатывая. Вообще, в этой мастерской оказалась на удивление высокая механизация. Для каждой операции свой станок и десяток приспособлений к нему.
А на производстве подшипников я и вовсе завис, вбирая разлитую в воздухе ману. Здесь маги разошлись, судя по количеству иллюзий возле станков. И Дорин передал меня поздоровавшемуся Густаву, с которым мы и провозились до самого вечера в ближайших цехах.
Потрясающе, они делают в день десяток двигателей! Приём совершенно одинаковых, около семидесяти лошадей мощностью. Их и ставят везде: от питания станков до кораблей. А потом мы прошли в небольшую пристройку , где двигатель поставили на наземный экипаж.
— Отлаживаем систему распределения момента, Бьёрн. Ты немного не вовремя, а то бы могли и прокатиться, — пожаловался Густав, когда я увидел этого монстра.
Проведя рукой по ободу деревянного колеса, на который сверху была приклеена каучуковая полоса, залез в саму повозку, грустно смотря на рычаги управления. Даже если Густав доделает коробку передач, кататься на этом…
— Работы тут ещё и работы, — спрыгнув на землю, хмыкнул я.
— Да и толку от такого экипажа? Ты говорил, что за подобным будущее, но пока я вижу неудобную карету, ещё и требующую хороших дорог. Крестьянам и вовсе бесполезно, мы пробовали кататься, если дождь пройдёт, моментально в грязь закапывается.
— Мы решим проблему, друг, — хлопнув его по плечу, усмехнулся я. — Для этого сюда и приехал.
Конечно, не только для этого, но автомобиль меня захватил. Хотя, какой автомобиль? Очень быстро было принято решение делать самый что ни на есть трактор. Правда, от того, что выходило в проекте, меня начинало подташнивать.
Почему? Колёса. Мы способны создать гусеницы, мы будем делать гусеницы. Но — потом. Сейчас же стоит задача, сделать максимально простую телегу с двигателем, на чём крестьяне смогут пахать вот прямо завтра. И колёса выходят очень широкие, ребристые. Стальные. Отчего внутри всё переворачивается.
Однако реальность диктует своё, так что я погрузился в работу. Общение с людьми и решение конкретных задач очень хорошо показывает, что может наша промышленность, и на что я могу рассчитывать в случае войны.
Не так уж и плохо, на самом деле, выходит. В чём-то конец девятнадцатого века, а вот технология кислородного конвертера — это уже, скорее, двадцатый. Если усреднить, то выйдет эпоха смены веков, а, возможно, и повыше. Штучно мы способны на многое.
Кое-что нас сильно сдерживает, так что я нашёл время для одного разговора через пару дней после прибытия.
В небольшом домике, находящемся на отшибе от цехов, среди дюжины таких же, где работали остальные алхимики, я нашёл грустно сидящего пред пробирками парня, который в своё время придумал получать азотную кислоту, пропуская выхлопные газы через воду.
— Ваша Милость, — вскинулся он, когда я зашёл внутрь, чуть не разлив стоящую на столе пробирку, в которой у него оказалось что-то налито.
— Расслабься, а то обольёшься какой-нибудь гадостью, отравишься ещё, — кивнул я на ёмкость.
— Это чай, Ваша Милость, — улыбнулся химик, взъерошив и так всклоченные волосы.
А следом, увидев блеснувшую корону, побледнел, и, поклонившись намного глубже, пробормотал:
— Извините, Ваше Величество, вылетело из головы!
— Не страшно, — безразлично отмахнулся я. — Ты лучше расскажи, в чём проблема? Почему не выходит улучшить процесс?
— Не вижу пользы от этой реакции, Ваше Величество. Она работает только по причине большого давления в машине. Мы пробовали разные вещи, но этот способ производства кислоты не имеет будущего. В тех двигателях, что делает цех господина Густава, выход продукта и вовсе совсем маленький.
— Налей и мне чаю, — попросил я засуетившегося парня, задумавшись.
Что я помню про производство азотной кислоты? Синтетический аммиак, который с катализатором пережигают с воздухом? Или кислородом? И сам аммиак, изготовление которого даже более сложный процесс, связанный, как я помню, с большими давлениями.
Дай бог памяти… Как там говорили? Аммиак — это водород и азот? Получить водород можно электролизом. А дальше, вроде как, обеспечить водородно-воздушную смесь и сжечь? И, опять же, с катализатором?
Но сначала нужно определиться с самим аммиаком, ничего ли я не путаю, попробовать провести опыты по выделению из него азотной кислоты. Где его взять?
Постучав по столешнице пальцами, благодарно кивнул химику, поставившему передо мной чашку с чаем. Вот так вот вспомнить, как его легко синтезировать химией, не выходит.
Но! Я ведь не случайно недавно вспоминал коксовые печи? Там в газе точно есть аммиак. Не знаю, насколько много, но должен быть, а у меня тут скучает юное дарование, которому нужна новая задача. А там дальше посмотрим.
Усмехнувшись, проговорил:
— Завтра пойдёшь к Дорину, скажешь, что Бьёрн отправил заниматься газом от пережигания угля. Пусть строит улавливатели, а там будешь разбираться, что в нём есть полезного. Заранее тебе скажу, там очень много всего. Выделишь все газы, что возможно, пропустишь через все жидкости, что сможешь придумать.
— А как же кислота… — оглядел своё хозяйство парень.
— Если всё получится, и там найдётся то, что я думаю, перед нами окажется совсем другой способ производства кислоты. Намного сложнее, но и несравнимо эффективней. Работай.
— Да, Ваше Величество, — поклонился алхимик, уже по-новому оглядывая свою лабораторию.
— Если что-то понадобится, обращайся ко мне. Пока я в городе, не стесняйся, — и, допив чай, пожелал: — Удачи.
После того разговора я пару раз проверял, как идёт дело. Дорин матерился, но они-таки пристроили к коксовым печам уловители газа, и процесс пошёл. А я со спокойной совестью занимался с Густавом трактором и автомобилями.
Мы пытались сделать каучуковые камеры, шины. Я очень рад, что процесс вулканизации каучука уже открыли. Вспомнил бы я или нет, что для этого нужна сера, большой вопрос. А вот о получении искусственного каучука совсем ничего не помню. Тут придётся ждать, когда подрастёт новое поколение наших химиков — те, кто есть, и так заняты выше крыши.