И вот в один прекрасный день — а может, дело утром было — королю докладывают: пришли, мол, архиепископ и премьер-министр, с ноги на ногу переминаются, срочно хотят переговорить. Ну, короля на пушку не возьмешь. Он все утро с миссис Белл просидел, нрав свой укротил, — велит гостей вести наверх, угощать их коктейлем и сигарами. Гости от угощения нелюбезно уклонились и так, милые, заерзали, что король почти забеспокоился — спросил даже: «Зачем пожаловали…»
И начался разговор.
«Премьер-министр. И вы еще спрашиваете, сэр?! Газеты только об этом и трубят. Опубликованы фотографии. Мы уже вдоволь налюбовались фотографией ее собачки. Как вы намерены поступить, Ваше величество?
Король. Обыкновенно! Коронование назначено в мае. В апреле я женюсь на Дэйзи.
Премьер-министр (взвизгнув). Нельзя! Это безумие!
Архиепископ (он не зря тренировал свой голос на кафедре; голос этот — вершина церковного искусства). Исключено. Вам нельзя жениться на этой женщине.
Король. Сделайте одолжение, называйте ее миссис Белл. Или Дэйзи. Как вам удобнее.
Архиепископ. Если бы мне пришлось благословлять предполагаемый брак, я называл бы ее именно «этой женщиной». Что подходит ей в господнем доме, подойдет и в миру. Однако я этот брак освятить отказываюсь.
Премьер-министр {кричит). А я подам в отставку!
Король. Ах, как страшно! Не сочтите за грубость, но кроме вас найдутся другие. Сэнди Маклосси всегда соберет для меня Королевскую партию, стоит мне только мигнуть. Народ за меня. Как знать, вам, быть может, придется уйти в отставку задолго до коронации.
Архиепископ. Эти шутки — не для меня. Церковь не признает брак, противоречащий конституции.
Король. Что ж, это мне развязывает руки. С религией у нас дела обстоят совсем не так просто, как при Вильгельме Завоевателе. Кстати, вам известно, что он жил очень давно? Вильгельм управлял горсткой искателей приключений. Все как один они были христиане — и христиане одной веры. А с чем имею дело я? С четырьмястами девяносто пятью, для ровного счета с пятьюстами, миллионами подданных. Из них только одиннадцать процентов исповедуют христианство, и даже это незначительное меньшинство до такой степени раздроблено на разные секты, что только я заикнусь о слове божием — и уже кого-то обидел. Приверженность нашего трона протестантизму оскорбляет Папу и его церковь. Венчайся я в церкви, да еще в церкви со шпилем, — оскорбятся квакеры. Исповедуя тридцать девять догматов англиканской церкви, я навлеку проклятье чуть не на всех своих возлюбленных подданных, и сотни миллионов назовут меня врагом их бога. Так вот: вся религиозная сторона обряда коронования безнадежно устарела, но не мне ее переделывать — на то вы поставлены. А вот обойтись без оскорбления чувств всех верующих, какие только водятся в моей империи, я могу. И брак мой будет законным… Я оформлю его в районной регистратуре. Что скажете?
Архиепископ. Невероятно! Такого еще не бывало. Но это и мне развяжет руки.
Премьер-министр. Вы бросаете меня, архиепископ?
Архиепископ. Я не готов ответить на весьма неожиданный шаг Его величества. Беритесь за дело с точки зрения конституции, а я пока кое-что взвешу.
Премьер-министр. Ваше величество не может преступать конституцию. Парламент обладает полнотой власти.