- Чем тебе комитет не угодил? – заинтересованно спросил Саня.
- Комитет… да как тебе сказать, когда его организовывали с благородными целями, то это было объединение матерей, которое боролось с беспределом в армии. В девяностых и начале двухтысячных годов, солдат сдавали в рабочки, они строили дома и дачи золотопогонным уродам, или грузчиками где-то вкалывали. Кормили их как собак, да ещё и регулярно били, в общем, разное скотство было. Комитет с этим боролся, женщины вытаскивали солдат из таких вот задниц. Потом благородная общественная организация превратилась в ублюдочную структуру по зарабатыванию денег. Спелись с военной прокуратурой и стали возбуждать уголовные дела на офицеров по всяким надуманным поводам. Любой сбежавший солдатик, чтобы не попадать в дисбат, под диктовку этих заботливых тетушек, писал по шаблону заявление, как над ним издевались. Родители солдатика, платили им деньги. Если платили хорошо, то солдатик дослуживал дома, на маминых пирожках. А военная прокуратура трясла деньги с офицера, которому не повезло. – Продолжил свою историю Франсуа.
- Так и со мной получилось. Мне, прокурорский следак, выкатил пять штук баксов за решение вопроса. Я послал его на хер, думал, что всё выяснится, думал, что это какая-то ошибка. Того солдатика перед караулом я, реально, и не видел никогда. В итоге мне суд влепил полтора года условно, за превышение должностных полномочий и нанесение легких телесных повреждений, и три года отстранения от командной должности. Вот так и кончилась моя военная карьера, не успев начаться. Мне, в армии осталось или в замполиты или зампотехи. Но всё равно, мой потолок - подполковник по выходу на пенсию.
- Да не может такого быть. Как так? – удивился Саня.
- Может Саня, так и было. Когда я в армии служил, сталкивался с такими офицерами. В сорок второй дивизии, что в Чечне расквартирована, восемьдесят процентов командиров рот и взводов с такими условками были. Сидели за заборами части и не высовывались - подтвердил я.
- А почему не высовывались? – продолжил вопросы Саня.
- Тогда президент объявил, что наступил мир, и мы всех бандитов победили. Оставили там, на постоянную дислокацию дивизию, оружие заперли в оружейные, как по мирному времени. Они и сидели, носа не высовывая. А чертей гоняли прикомандированные подразделения и сводные отряды из ментов. Бардак был колоссальный, встречаешь экземпляра, в зеленой налобной повязке, обвешенного оружием. Берешь его, а у него удостоверения МВД Чечни, ФСБ Чечни и охраны Кадырова и все настоящие. Сдашь его в комендатуру, через пару часов его выпустят, а ночью блокпост обстреляют или КПП. Кто есть, кто понять не возможно. Сейчас, хоть какой-то порядок навели, а тогда жопа полная была. – пояснил я.
- Да дела, продолжай Франсуа, извини, что прервали тебя. - попросил Саня.
- Продолжать особо нечего. Я уволился, помотался на гражданке пару месяцев, и уехал во Францию. Там завербовался в Легион, стал Франсуа Олоне, два контракта, на пять лет и три года отслужил. Миссии под эгидой ООН, НАТО. После Ливии, по окончании контракта получил вид на жительство во Франции. Жить гражданской жизнью не получилось, не нашёл я там себе места. Предложили поработать на Орден, три года уже здесь. Год поработал в Ордене, два на вольных хлебах и мне здесь нравится. – Закончил свою историю Франсуа.
- А здесь чем занимаешься? – спросил я.
- В Ордене, был в патрульной службе. Теперь в Нью-Рино, охрану казино возглавляю. Иногда, с выкупом заложников помогаю. И парни, я понимаю, что Франсуа - не сильно удобно обращаться, тем-более во время заварушки, – зовите меня Франк. – Попросил он.
- Не понимаю я вас, русских, за что вы там служите и воюете? Вам платят очень мало, вас сажают в тюрьму, а вы всё равно продолжаете служить и воевать. И здесь, только у русских есть армия которая постоянно воюет, если нет заварушки, то сами себе ищете где пострелять. - Высказался Сэм.
- Ну, сейчас, там, в армии стали неплохо платить. А раньше да, хреново было. В клубе, знакомясь с девушкой, представлялся каким-нибудь манагером, если узнавала, что ты военный то сразу исчезала. Довольствия не хватало на оплату съёма однокомнатной квартиры. В общаге жили, по пять человек в комнате, трое из которых женаты были. Парни жён видели, только в отпуске. Некоторые в казарме, в каптерках жили, а кто-то и в палатках. А воюем, сначала за идею, а потом, когда умнеешь, за тех, кто рядом. Стараешься сделать так, чтобы твои солдаты живыми домой вернулись. А так, хрен его знает, зачем и за что служим. У каждого свои понятия о долге и чести, для себя понимаешь, что должен, идешь и делаешь. Сложно объяснить, всё на уровне ощущений. – попытался Франсуа объяснить Сэму то, что не мог объяснить себе.