По мере того как он приближался, светлое пятно увеличивалось в размерах, а яркость его свечения усиливалась до безграничных пределов. Пролетев сквозь последнюю преграду космической пыли, Майкл с удивившим его спокойствием обнаружил две вещи: во-первых, скорее всего за все время полета он так ни разу и не видел Черную Шерсть; во-вторых, теперь, вероятно, у него появилась настоящая возможность отыскать ее.
Прямо перед ним сияло Ядро.
Последовал неизмеряемый промежуток времени, в течение которого Майкла не покидало ощущение, что он поднимается вверх. Ему почему-то казалось, что он плывет вверх, в гору. Он вынужден был изо всех сил работать руками и ногами, однако эти движения не вызывали усталости. Благодаря Лансу физические усилия не истощали его силы, и Майкл имел возможность двигаться долго и без перерыва.
Широко раскинув руки-крылья, он плыл или летел в галактических силовых течениях, продвигаясь на север галактики. Вокруг него и под ним большими голубоватыми лампами сияли звездные скопления, расположенные на самом краю галактики. «Ланселот» выпустил из каждого пальца Майкла квазиматериальную паутину длиной в несколько километров. За его движущимися ногами тянулся длинный разреженный шлейф, теперь ставший похожим скорее не на вуаль или кожу, а на языки пламени.
Майкл поднялся на такую высоту, что уже только для того, чтобы удержаться на ней, ему требовалось прилагать много сил. Его подъем достиг наивысшей точки, и наконец он получил то, чего добивался. Внизу под ним раскинулась единственная существующая в природе карта всей галактики: этой картой была сама галактика.
Открывшаяся перед ним картина очень приближенно напоминала вид из флаера, низко зависшего над огнями ночного мегаполиса. Огромные магистрали спиралей изгибались чуть сильнее, чем должны были бы, — следствие удаления их конечных точек от Майкла, в результате чего он наблюдал их в различные моменты цикла обращения длиною в бесконечность. Сказочные облака Ядра, находящегося приблизительно в десяти тысячах световых лет прямо под ним, не могло разделить на отдельные звезды даже зрение Ланса.
И Майкл никак не мог избавиться от первого ощущения, которое испытал, увидев Ядро: оно, как и в свое время база берсеркеров, выглядело не так, как должно было бы выглядеть. Что-то... нет, он пока еще не мог определить, что именно привлекло его внимание.
Изучая карту, которая должна была привести его домой, Майкл постоянно был вынужден отвлекаться на различные раздражения — со спины сквозь «Ланселот» проникали различные виды излучений, незнакомых ему. Он ощущал неизвестные частицы и еще что-то, более мелкое, чем элементарные частицы, чему никогда не удавалось достичь внутренних миров, спрятавшихся под облаками дорог, по которым тащилась история человечества. Майкл почему-то был уверен, что еще не создан звездолет, способный подняться до этих высот и исследовать незнакомые частицы.
Неизвестное хлопало его по плечу, манило за собой.
Движением опытного пловца Майкл, чувствуя, как у него защемило сердце, перевернулся на спину. Галактики, затерявшиеся в бескрайнем космосе, выглядели в точности так же, как и прежде. Прямо над ним начиналось нормальное пространство, наполненное спиралями, звездными скоплениями и туманностями, теряющимися вдали, у границ зрения «Ланселота», различавшего их лишь как крохотные красноватые искорки.
Майкл явственно ощущал зов неведомого, однако не имел понятия, как на него ответить. Развернувшись, он продолжил поиски дома.
Прочтя в свое время множество книг о космических приключениях, Майкл приблизительно представлял себе расположение ответвлений галактики. Ему также помогли случайные разговоры с людьми, разбиравшимися в астрогации, имевшие место в тот короткий промежуток времени, когда такие люди его окружали. Майкл, внимательно изучив раскинувшуюся перед ним огромную карту, наконец принял решение, на каком из спиральных ответвлений остановиться. После этого он с механической дотошностью принялся исследовать выбранную спираль у ее основания.
Наконец — сколько времени потребовалось для этого «наконец», его рассудок отказывался вычислять, — наконец Майкл различил в выбранном ответвлении одинокую черную туманность, имевшую такие размеры и форму, что Ланс и Майкл единогласно решили: разумно предположить, что это и есть Черная Шерсть. Маковое зернышко, одно из тысячи подобных, затерявшееся на белой скатерти.