— Простите, я не собирался вас запугивать. Во всяком случае, раннее утро — не самое подходящее время для таких мрачных рассказов. — Деррон виновато улыбнулся. Он не мог придумать никакого разумного оправдания своему желанию переложить на хрупкие девичьи плечи тяжесть, что давила ему душу. Но он уже начал говорить, и слова лились теперь неудержимым потоком... — Мы здесь, на Сеголе, еще живы. А значит, берсеркеры должны нас уничтожить. Но поскольку они всего лишь машины, все это превращается в какую-то кошмарную цепь случайных совпадений, во что-то вроде грандиозного розыгрыша. Люди говорят в таких случаях — «перст судьбы», или «божий промысел». Отомстить за нас будет некому. — Горло у Деррона судорожно сжалось, он одним глотком выпил остатки чая и отставил пустую чашку.
Лиза спросила:
— Может быть, люди с других планет придут нам на помощь?
Он вздохнул:
— Многие из них и так сражаются с берсеркерами в своих собственных звездных системах. Правда, они могли бы собрать достаточно мощную освободительную флотилию нам в помощь — да только межзвездные политики не могут обойтись без своих извечных игр. Но мне кажется, нам все-таки помогут.
Телекомментатор настойчиво бубнил о победе Вооруженных Сил планеты, расчистивших от врага луну. На экране прокручивали соответствующую запись. Крупнейший естественный спутник планеты Сегол очень походил на Луну Земли. Задолго до того, как здесь появились и люди, и берсеркеры, округлый лик Луны избороздили сотни тысяч разнообразных кратеров. Но за последний год поверхность Луны Сегола изменилась. Прежний узор исчез под покровом новых кратеров, был уничтожен ядерными взрывами — почти со всеми защитниками планеты, которые там оказались.
— Я думаю, помощь подоспеет вовремя, — сказала Лиза.
«Вовремя — для чего?» — подумал Деррон. Вслух же он сказал:
— Я тоже, — прекрасно понимая, что говорит неправду.
Теперь по телевизору показывали виды дневной стороны
Сегола. Под темно-синим небом — воздуха оставалось очень мало — до самого горизонта простиралась равнина, заваленная беспорядочными грудами каких-то обломков. Не осталось ничего живого. Ничего не двигалось — разве что ветер кое-где ворошил серо-желтую пыль. Неподалеку из-под груды серых обломков, припорошенных пылью, вздымался сверкающий стальной остов одного из берсеркеров, искореженный, расплющенный в лепешку в схватке с каким-то ужасающим оружием защитников планеты — неделю или месяц тому назад. Еще одна победа, которую вдохновенно превозносил восторженно-агрессивный телекомментатор.
Лиза отвернулась от экрана, который показывал унылые и жуткие картины гибели и разрушения.
— У меня осталось несколько воспоминаний... Прекрасных воспоминаний о том, какой была наша планета. Совсем не такой.
— Да, она была прекрасна.
— Расскажите, пожалуйста.
Деррон улыбнулся.
— Хорошо. О чем вам лучше рассказать — о чудесных творениях человеческих рук или об изумительных красотах природы?
— Наверное, о том, что создали люди... Я... Я не знаю. Но ведь человек — это часть природы, правда? А значит, и все, что создано человеком, тоже в какой-то мере часть природы?
Перед глазами Деррона встали величественные башни и шпили собора, возвышающегося на холме, и отблески солнечных лучей в разноцветных витражах... Но что толку об этом вспоминать? Он сказал:
— Признаться честно, я не совсем уверен, можно ли считать нас частью природы на этой планете. Вы помните про особенные свойства пространства-времени вокруг планеты Сегол?
— Вы, наверное, имеете в виду пришествие Первых людей? Знаете, я никогда не могла толком разобраться в этих научных тонкостях. Может, вы мне расскажете?
— С удовольствием.
И Деррон начал рассказывать — в профессиональной манере, как будто читал лекцию по истории. Не так уж часто ему выпадал случай прочитать лекцию.
— Наше солнце внешне совершенно ничем не отличается от любой звезды G-типа при планетах, подобных Земле. Но в этом случае внешность оказалась обманчивой. Впрочем, в обычной человеческой жизни время здесь течет так же, как в любом другом месте. И сверхсветовые межзвездные корабли могут входить в нашу систему и выходить из нее — но только если примут определенные меры предосторожности. Первый космический корабль, попавший в систему Сегола, вез исследовательскую экспедицию с Земли. Естественно, команда корабля понятия не имела о том, какие коварные шутки здесь выкидывает пространство-время. И, подойдя к незаселенной планете Сегол, этот корабль внезапно провалился в прошлое — примерно на двадцать тысяч лет назад. Такого не могло случиться больше нигде, ни на одной из известных планет во всей Вселенной. Путешествия во времени возможны только на Сеголе, и только при определенных условиях. И одно из таких условий, вернее, особенностей этого явления, таково: у любого, кто погружается в прошлое более чем на пятьсот лет, наблюдается некоторое интеллектуальное снижение, при этом практически все его воспоминания стираются напрочь. Это и случилось с землянами, прилетевшими на первом исследовательском корабле. Команда корабля стала, таким образом, Первыми людьми из нашей мифологии. Поскольку они провалились в прошлое на целых двадцать тысяч лет, у них соответственно не осталось вообще никаких воспоминаний. И после того как космический корабль под управлением автопилота благополучно приземлился, наши далекие предки вышли оттуда беспомощными, как младенцы.