Петенька мерзко захихикал.
- Вот мы и нашли твою ахилессову пяту, господин дознаватель. Значит, я терпел унижения не зря. - Постепенно краски вернулись на его кожу. Щечки налились румянцем, волосы обрели объём и блеск. А руки вновь походили на пухлые и розовые конечности херувима. - Мастер всегда говорил: у каждого есть слабое место.
- Бывает и так, что слабость оборачивается силой, - Алекс тоже успокоился.
- Бывает, - легко согласился Петенька, и подпрыгнув, взобрался на барный стул. - Но настолько редко, что этой погрешностью можно пренебречь.
Последние пару секунд шеф сосредоточенно принюхивался. Наконец, посмотрев на меня, он спросил:
- Тебе не кажется, что у нас что-то горит?
Я с недоумением огляделся, а потом посмотрел на плиту. Вафли! Антигона начала печь для паршивца вафли, а когда мы принялись ссориться, все про них забыли. Теперь из вафельницы вырывалась тонкая струйка чёрного дыма, а пахло с каждой секундой всё хуже.
Перемахнув барную стойку, я выдернул шнур вафельницы из розетки и открыв окно, выбросил раскалённый агрегат на лужайку.
- Да ты что! - тут уже взвился Алекс. - Это же раритет советских времён! Таких уже не делают...
Петенька рассмеялся.
- Человека не изменить, - сказал он. - Даже на пороге смерти он беспокоится о суетном.
Философствующий ребёнок был так же неприятен, как и проявивший свою истинную не-мёртвую сущность стригой.
Я должен был сообщить шефу о послании Тараса. А ещё очень хотел узнать, зачем он ездил к Гиллелю. Но при Петеньке всё это было невозможно.
Позволив нам вернуться домой, Фёдор Михайлович оставил очень короткий поводок. По-сути, нормально поговорить нам удалось только на крышах, пока мы преследовали вендиго...
- А не пора ли нам провести экскурсию? - спросил я, глядя на Алекса.
У того поползли брови, но шеф всегда соображал быстро.
- Разумеется, - он повернулся к Петеньке. - А заодно заглянем в Гильдии. Надо же начинать выполнять поручение мастера.
- Я с вами, - пацан резво соскочил со стула и поправил матроску, лишь чуть-чуть испачканную вареньем.
А может, и не вареньем... - впрочем, я не стал приглядываться.
- Это исключено, - отрезал шеф, но потом взглянул примирительно и немного лукаво. - Впрочем, у меня для вас, милостивый государь, имеется довольно интересное предложение.
- Деньги ребёнку ни к чему, - пожал плечами стригой. - А сладкого я, как вы понимаете, не ем.
- Как можно, - Алекс фыркнул. Вдруг он сделался похож на доброго дядюшку. - Фи, корнет, опускаться до такой пошлости... Вот, не изволите ли взглянуть.
И он гостеприимно указал направление.
Об этой комнате рассказать случая не было. Впрочем, и пользовались мы ею редко - с нашей-то профессией...
Когда-то здесь был бальный зал. Высокий, в два этажа, потолок с лепниной и громадными хрустальными люстрами, зеркала, канделябры и наборный паркет такой редкой красоты, что и ступать по нему было страшно.
Алекс здесь всё переделал. Окна занавесили толстыми бархатными портьерами, паркет укрыли ковром, на одну из стен повесили здоровенный экран - проекторы сейчас были такого качества, что картинка не уступала самым лучшим телевизионным панелям.
На ковре разместили несколько удобных кресел и диванов...
- Что предпочитаете? - светски осведомился Алекс. - Сказки? Мультфильмы? Боевики? Может быть, расчленёнка?..
У Петеньки засияли глаза.
- Может быть, у вас есть видеоигры? - довольно робко осведомился паршивец.
- Как не быть, - Алекс достал геймпад и включил приставку. Петенька тут же протянул жадные загребущие ручонки. - Один момент, - Алекс поднял пульт повыше. - Что мы скажем Мастеру?
- Всё время сидели дома, никуда не выходили, ни с кем не общались, - быстро, как по писаному, выговорил мальчишка.
- И ты не бросишься звонить графу, как только мы выйдем за дверь?
Петенька вздохнул.
- Знаете, что есть в моей комнате, в доме у Мастера? Ничего. Тюфяк, набитый соломой, свечка и одна-единственная книжка: "Преступление и наказание". Я прочёл её миллион раз. Я ненавижу в этой книге каждое слово. Я много раз просил Мастера дать мне что-нибудь ещё... Но он отказывает. Всегда.
- Потому что твоя ахиллесова пята - ты ребёнок. Ты любишь играть, развлекаться, узнавать что-то новенькое... Но мастер не позволяет тебе детских шалостей.
- Он говорит, что подавляя моё либидо, не даёт "ид" вырваться на волю.