- Не вздумай назвать Теодора Никифоровича трупом вслух, - прошептал Тарас. - Ему это будет неприятно.
- А как тогда его называть? Кто он такой?..
- Господин Плевако - зомби.
- Что?
- Не что, а кто, - наставительно поправил Тарас. - В своё время он был одним из известнейших законников в Российской империи. И когда пришел его срок, некоторые посчитали слишком расточительным терять такого замечательного юриста... Был приглашен специалист с острова Гаити. Он-то и поднял Теодора Никифоровича из могилы, вернув стране одного из лучших стряпчих всех времён и народов.
- Чудны дела Твои, Господи, - пробормотал я любимую поговорку отца Прохора.
- Ещё как чудны! - широко улыбнулся Тарас. - Ты даже не представляешь, насколько.
Тем временем, господин Плевако добрался до последней страницы, озвучил её и захлопнул папку с документами.
- Прошу простить за столь долгую преамбулу, господа, - сказал законник. Из его рта вновь вылетела моль, и юрист смущенно прикрыл губы ладонью - словно громко икнул за столом. Присутствующие деликатно сделали вид, что ничего не заметили. - Но я не зря потратил ваше время. А всё для того, чтобы донести простую мысль: договор оформлен безупречно.
Раздался негромкий шум. Представители гильдий зашевелились, громко переговариваясь. На лицах всех без исключения отразилась паника.
- И шо, таки ни одной лазейки? - первым подал голос Гобсек.
- Вы меня знаете, Изя. Если бы она была - я бы её нашел.
- И что нам делать?.. - голос женщины лишь слегка подрагивал. И скорее не от страха, а от ярости. - Сдаться? Пойти на уступки этому... этой...
- Этот шмук хочет отжать весь мой гешефт, - вновь подал голос Гобсек. - Лично я на такое пойти не могу.
- Того, что вы уже накопили, с лихвой хватит на сотни лет безбедной жизни, - огрызнулась Пульхерия. - А у меня ответственность перед людьми. Морги имеют до ужаса небольшую вместимость.
- Мало того, он хочет закрыть мои магазины! - присоединился Велимир. - Графу не нравится здоровое питание. Он считает фаст-фуд гораздо более перспективным направлением.
- Больше болезней - больше смертей, я правильно рассуждаю? - растянул губы в скупой улыбке Гобсек. - Прекрасно вас понимаю, дорогой друг. Я тоже привык делать деньги на живых клиентах.
Тарас в перепалке не участвовал, так же, как и Алекс и Гиллель с законником. Я их понимал: прежде, чем перейти к конструктивному обсуждению, надо позволить особо нервным выпустить пар.
- Посмотри на них, - шепотом сказал древний стригой. - Каждый, не задумываясь, может купить Зимний дворец. Но в первую очередь они всё равно пекутся о прибылях...
- Вы забываете одну крошечную, совсем незначительную деталь, - громко сказал Тарас, обращаясь к тройке глав гильдий. - Если мы не пойдём на сделку, господину дознавателю приказано нас убить. Срок решения наступит через... уже через четыре дня.
- И шо, ви таки послушаетесь этого упыря? - маленький Гобсек вскочил в полный рост и даже приподнялся на цыпочки. - Разумеется, я не хотел обидеть никого из присутствующих, - он аккуратно приподнял шляпу и поклонился Тарасу.
- У господина Голема не будет другого выхода, - сказал законник. - Согласно договора, он не может ослушаться прямого приказа Мастера.
К Алексу стремительно повернулась Пульхерия.
- Как вы вообще допустили подобную ситуацию! - она не спрашивала. Тётка просто хотела на ком-нибудь сорвать злость. - Вы, который обязались нас защищать!..
- Ну, во-первых, не защищать, - мягко сказал Алекс. Он сидел в первом ряду, ни на кого не глядя, и перелистывал толстую книгу в кожаном переплёте. На обложке что-то было написано на иврите. - Я обещал вас НЕ ТРОГАТЬ, если вы не будете преступать определённых границ.
- Но, позвольте, душа моя, - господин Хлебников поднялся в полный рост и развёл руками. - Столько лет мы жили в мире и согласии. Мы честно блюли букву, и даже дух нашего договора... А теперь вы, вот так просто, нас убьёте?
- Не родился, или давно умер тот человек, который убьёт Гобсека! - задиристо выкрикнул старикашка. - Гобсек ещё всех вас купит и продаст.
Вновь поднялся гвалт. Господин Плевако смотрел со своего возвышения с терпеливой благосклонностью, Гиллель стоял рядом с ним совершенно бесстрастно.