Стэнли подошел к ней и взял за руку. Потянул вперед, продемонстрировав всем золотое обручальное кольцо на ее пальце.
— Позвольте мне, — произнес он голосом сладким, как восточный шербет, — представить вам мою жену, миссис Гилбрайт.
ГЛАВА 3
Минуту стояла гробовая тишина. А потом разразился скандал. Громче всех звучал голос пожилой леди. Она так кричала, что Орланда, перепугавшись, не могла понять ни слова. Но тон говорил сам за себя.
Миссис Гилбрайт — ибо молодая женщина сразу поняла, что это не кто иная, как мать Стэнли, сыпала быстрыми возмущенными словами: «невероятно», «позор», «оскорбление», «чудовищно». Маленький дворецкий выглядел так, словно его ударили кирпичом по голове. А женщина с ярко накрашенными губами, сидящая за столом, похоже, просто отказывалась верить своим ушам.
А потом, к ужасу Орланды и скрытому восторгу Стэнли, раздался рев Камиллы.
Орланда вырвала руку, у сжимавшего ее запястье Стэнли, и прижала к себе плачущую девочку, отвернувшись от членов явно ненормальной семейки. Что тут происходит?
В этот момент звучный голос ее мужа перебил визгливый голос его матери. Он был таким же гневным, как и у миссис Гилбрайт. Орланда в отчаянии попыталась ретироваться, удрать из гостиной, успокоить малышку Камиллу, но это оказалось невозможным. Девочка не замолкала, а ее саму внезапно схватили за рукав. И тут же Орланда оказалась окутанной тяжелым облаком сладких дорогих духов. Она оглянулась — младшая из двух женщин смотрела ей в лицо, зло сощурив глаза.
— Кто вы такая? — прошипела та. — Что за игру затеяли? И почему прикидываетесь женой Стэнли?
Она схватила ее за руку, попыталась нащупать золотое обручальное кольцо, словно хотела проверить, настоящее ли оно. Но Орланда вырвалась и повернулась так, чтобы защитить своим телом от разъяренной фурии плачущую Камиллу.
Затем кинулась к открытой двери, споткнулась, крепче прижала к себе дочь и выскочила наконец в просторный холл с мраморной лестницей. Скорее, скорее оказаться в тишине отведенной ей спальни! И только захлопнув за собой массивную дверь, она позволила себе перевести дыхание.
Первой и неотложной ее заботой была Камилла, которая рыдала почти истерически. Но постепенно тихие, нежные материнские слова, ее поглаживающие, мягкие руки оказали желанное действие, и девочка затихла, сунула большой палец в рот и успокоилась.
Орланда же по-прежнему ощущала глубочайшее потрясение. Крики в гостиной слились в общий гул, мешая понять отдельные слова, но бешенство и неистовство всех участников отвратительной сцены нельзя было спутать ни с чем.
Господи всемилостивый и всемогущий, во что же я ввязалась? Пожалуйста, ну пожалуйста, сделай так, чтобы я проснулась и увидела, что мы дома! — мысленно взмолилась она. Увы, это был не сон. Она на самом деле здесь, в Гонконге, в особняке, замужем за мужчиной, чья мать едва не лишилась рассудка при известии о его женитьбе на ней, Орланде…
Она прижала Камиллу к груди и присела на кровать. Дочка почувствовала ее уныние и снова захныкала…
К крикам внизу присоединились громкие тяжелые шаги, стали с шумом хлопать двери. Наконец, после самой громкой вспышки голосов послышался самый сильный удар захлопнувшейся двери. Он разнесся по всему дому, потряся его до основания. После этого все затихло. Но не прошло и тридцати секунд, как раздался рев мощного двигателя, потом визг колес сорвавшегося с места автомобиля.
И снова тишина воцарилась в особняке. Абсолютная, гробовая. И это нервировало не меньше, чем крики.
Орланда инстинктивно поняла, что самое лучшее в ее ситуации, — это держаться вдали от всех и вся, и осталась в своей комнате. Камилла постепенно успокоилась, но прошло не так много времени, как природа взяла свое и малышка снова закапризничала. Она проголодалась.
Мать порылась в сумке, но найденные там груша и пара печений не удовлетворили дочь. Следующие полчаса Орланда провела в тщетной попытке как-то развлечь ее, заставить забыть о еде и уснуть без ужина. Но нет, это оказалось невозможно. Растущий организм настоятельно требовал нормальной пищи, и никакие пустяки не могли заменить ее.
Делать нечего, со вздохом решила Орланда, на цыпочках подкралась к двери и прислушалась. Тихо, ни звука, кроме бешеного биения ее сердца. Взяв девочку на руки, молодая женщина осторожно вышла из комнаты и бесшумно спустилась по лестнице. Надеясь найти By Линь, миновала главный коридор и свернула в ответвление, которое, по ее представлениям, должно было вести в хозяйственное крыло. Одна дверь была приоткрыта, и Орланда робко вошла. Если бы речь шла о ней одной, то она бы с радостью осталась без ужина и укрылась от враждебного мира в кровати. Но Камилла — другое дело. Неужели никто в этом доме не пожалеет невинную крошку?