Орланда запаниковала. Он стремительно несся вперед, увлекая ее за собой, словно мощный автомобиль консервную банку, привязанную к выхлопной трубе. Эту бессмыслицу надо прекратить, немедленно!
— Погодите, — сказала она, — пожалуйста, послушайте. Я на самом деле совсем не подхожу вам. И извините, но нам пора идти, уже очень поздно, а путь предстоит неблизкий…
Действительно, время приближалось к десяти вечера, но дело было совсем не в этом.
Мистер Гилбрайт ответил мягким, как шелк, голосом:
— Если вы примете мое предложение, то вам не придется больше добираться домой на трамвае и бояться домовладельца. Вы сможете вести более чем комфортную жизнь, особенно по сравнению с нынешней, в течение ближайших нескольких лет. Если, конечно, отнесетесь к заработанным деньгам благоразумно.
Орланду буквально раздирали противоречивые эмоции. С одной стороны, незнакомец с таким нескрываемым презрением подчеркнул неприглядность ее существования, словно оно даже недостойно и названия жизни. И ей не хотелось иметь никакого дела с этим человеком. Но, с другой…
О, какое это искушение!
Более чем комфортная жизнь…
Что он говорил о деньгах? Какую сумму называл? Двести тысяч? И не австралийских, а американских долларов? Нет, это невозможно! Она не в состоянии даже осмыслить огромность суммы. О, с такими деньгами она могла бы уехать подальше от пыльного Сиднея, купить маленькую ферму, ей не пришлось бы больше думать о работе и хлебе насущном. Посвятить всю себя Камилле, ее воспитанию и образованию.
На какое-то мгновение ее внутреннему взору явилась яркая картина: небольшой дом с фруктовым садом, огороженное пастбище, по которому бродят овцы и, может быть, даже несколько коров, куры и утки, хозяйственные постройки, приветливые соседи… Настоящий дом, настоящая жизнь.
Она сама в светлой просторной кухне печет пироги, а дочь в это время ездит по двору на красном трехколесном велосипеде. На соседней ферме живет молодая чета с детьми, и мать иногда заезжает к ней днем со своими малышами. Они пьют чай, или кофе, или ледяной лимонад, а ребятишки вместе играют, качаются на качелях…
Орланда вздрогнула — настолько заманчивым и удивительно ясным оказался образ счастливого семейного очага.
Стэнли, сидящий напротив, заметил ее состояние и прищурился. Она схватила наживку, точно! Ему непросто было подвести ее к этому моменту, намного сложнее, чем представлялось вначале. Но он наконец-то добился ответной реакции.
Чем больше усилий Стэнли прилагал, чтобы уговорить Орланду, тем больше убеждался, насколько она идеальна для его замысла. Да мать просто рассудка лишится, когда он представит ей молодую супругу с ребенком от другого мужчины, которая к тому же поздним вечером просила милостыню у прохожих. И которая выглядела невзрачно и неаппетитно, как старая мятая тряпка. Это научит мать, как ставить ему ультиматумы!
Орланда тут же заметила торжествующий блеск серых глаз и содрогнулась от ужаса. Да она, видно, совсем с ума сошла! Как ей могло в голову прийти даже думать о его предложении! Двести тысяч — это же просто нелепо! Настолько же нелепо, как женитьба такого потрясающего мужчины на бесцветной, невыразительной женщине… такой, как она… какие бы странные причины ни вынуждали его к этому.
— Мне правда надо идти. — Молодая женщина внезапно заторопилась и резко поднялась. Это движение разбудило спящую девочку, и она громко заплакала. Орланда погладила ее по голове и ласково произнесла: — Ну-ну, крошка моя, не плачь, мама тут, с тобой.
Рев немедленно прекратился, Камилла широко открыла большие темные глазенки и похлопала мать по щеке. Потом начала крутиться что было сил, пытаясь освободиться из ее объятий и слезть на пол.
— Сейчас, маленькая, сейчас, мы уже идем. — Орланда проворно усадила девочку в коляску и повернулась к Стэнли.
— Я… э-э-э… Нам пора, спасибо… — пробормотала она, избегая смотреть на мужчину, который только что попросил ее выйти за него замуж.
— Двести тысяч американских долларов. Вам больше не придется бояться домохозяина. Не придется просить посторонних о материальной помощи. Не придется гулять ночью с дочкой по улицам. Это неподходящая для нее жизнь. — Его слова падали тяжелыми булыжниками и давили на ее совесть.
— Это не по-настоящему, — внезапно произнесла молодая женщина. — Так не бывает. Сумасшествие какое-то!
Незнакомец снова криво усмехнулся.