Оливии было больно оттого, что ее мать — воплощение такой вот золотоискательницы, хотя она знала, что Джоди изо всех сил пытается устроить жизнь их обеих. Отвергнутая собственной семьей, беременная в шестнадцать лет, Джоди использовала то, чем обладала, — свою внешность и бесконечную привлекательность. Оба этих фактора обеспечили ей неплохие доходы и не слишком достойный уважения образ жизни.
— Эй, ты все еще здесь?
Глубокий голос вырвал ее из сетей воспоминаний и вернул в действительность. В пышно украшенный зал с рифлеными колоннами и сверкающими стеклянными подсвечниками. К шуму, смеху, хлопкам пробок, вылетающих из бутылок с шампанским и звону хрусталя.
«Хватит», — сказала она своим мыслям. Настало время проявить характер. И если так надо для дела, позволить всем поверить в то, что она удачливая «охотница» за миллиардером. А ее дело — найти Зеба Мастерсона. Тогда у ее еще нерожденного брата или сестры будет отец. Порядочный отец. Такой, какого Оливии так отчаянно хотелось бы иметь самой: отец, который признает своего ребенка и захочет быть частью его жизни.
— Я здесь, — сказала она.
— В таком случае вы не могли бы улыбаться?
— Я не очень улыбчивая.
— Что ж, возможно, пробил час развить в себе это умение. Прямо по курсу — репортеры, и они направляются к нам.
Он обнял ее за талию, и Оливия подавила вздох, стараясь не обращать внимания на неистовый порыв желания, охвативший ее при этом. Она сосредоточила свой взгляд на направившейся прямо к ним светловолосой женщине, на ее лице читалось откровенное любопытство.
— Мы уже решили, что вы не появитесь. — Репортерша положила руку Адаму на плечо. — К тому же мы все просто умираем от желания узнать, кто ваша таинственная гостья. Представьте же ее мне.
Наступила тишина. Вот ужас. Адам не знал ее имени. Репортерша приподняла прекрасно очерченные светлые брови.
Оливия открыла рот в тот же момент, когда рука Адама сжалась вокруг ее талии, слегка поворачивая ее так, что она инстинктивно посмотрела на него. В его карих глазах невозможно было разглядеть и тени тревоги, их жидкая медь словно заливала ее теплом. У нее пересохло в горле; он смотрел на нее так, словно не мог оторвать взгляд. Потом он улыбнулся — такой улыбкой, что все внутри у нее сжалось.
— Дорогая, это Хелен Кендерсон, колумнистка из журнала «Фриссон». — Он обратился взглядом к репортерше. — А это, Хелен, моя номинантка на премию «Самая красивая женщина года» по версии журнала «Фриссон».
Он подтолкнул ее вперед, и она шагнула к репортерше, протягивая ей руку.
— Оливия Эванс, — представилась она.
— И как вы себя чувствуете, заполучив на ночь миллиардера? — Голос репортерши был мягким, ироничным, но ее голубые глаза выдавали напряженное ожидание.
Оливия примерно знала, что ей следовало бы ответить, но ее мозг отказывался повиноваться ей. От унижения она залилась краской.
Слева от себя она услышала смех. Ее сознание вновь оказалось во власти воспоминаний. Она была на детской площадке, где повсюду сновали девочки с косичками, в блестящих лакированных туфельках и с аккуратно упакованными коробочками с завтраком. «Моя мама говорит, что твоя мама — шлюха, и ты будешь точно такой же, так что мне запретили играть с тобой». Затем они окружали ее, скандируя: «Шлюха, шлюха, шлюха…»
Руки произвольно сжались в кулаки. Если сейчас все было так же просто, как в те годы. К сожалению, она вряд ли может позволить себе дать Хелене Кендерсон в нос. Еще хуже то, что единственные слова, которые готовы были сорваться с ее языка, были вряд ли цензурными.
Почувствовав, как Адам повернул голову, она оглянулась и увидела, что он своими карими глазами смотрит ей в лицо с выражением, смысл которого она не могла разгадать. Он обнял ее за плечи, мягкая ткань его смокинга коснулась ее ставшей неожиданно очень чувствительной кожи. Этот жест внезапно придал ей чувство абсолютной защищенности.
— Вы не угадали, Хелен, — произнес он приятным голосом, в котором, однако, невозможно было не услышать стальную нотку. — Оливия — не охотница за миллиардерами, она порядочная девушка, с которой я встречаюсь.
В груди Оливии вдруг разлилось тепло. Адам защищает ее? Но нет, скорее он просто думал, что подобное заявление защитит его от охотниц, собравшихся в зале. Хелен Кендерсон ненадолго замолчала. Взгляд ее голубых глаз стал острее.
— Что ж, считайте, что я удивлена, — сказала она. — Не припомню, чтобы вы когда-нибудь приводили свою девушку, порядочную или нет, на это мероприятие. Я думала, что вы — охотница за миллиардерами, каким-то образом незаконно проникшая в здание. Я что-то пропустила?