Кристина, спохватившись, будто сама и так знала, что ей не следует сидеть рядом с человеком, который привёл её в свой дом, отодвинулась с лихорадочной готовностью и приговаривая «да-да». Алекс не шевельнулся и не произнес ни слова. Тесс посмотрела на Инет, чуть расширив от удивления глаза. Инет ответила ей тем же.
Когда мистер Слоу перекинулся на другую, не менее неподходящую тему, принесли чай с пирожными. Горничная выставила дорогую посуду на стеклянный стол и тихо удалилась. Тесс первая взяла чашку и поднесла к губам. За ней повторила Кристина.
- Тебе нравится? - вдруг обратилась миссис Слоу к Кристине.
- Ох, да! Очень ароматный! Наверное, очень дорогой!
Комплимент по поводу дороговизны чая пришелся миссис Слоу по душе. Ей нравится, когда замечают их богатство.
- Из Индии. - бросила она небрежно, но проследила за реакцией девушки. Та очень этому факту обрадовалась и добавила, что в таком случае его ценность возрастает.
- Алекс, провел там чуть ли не половину жизни. - поспешила похвастаться миссис Слоу. - Изучал хинди и знакомился с культурой.
Кристина посмотрела на Алекса взглядом, полным такого восхищения, будто он участвовал по меньшей мере в освободительной экспедиции. Алекса в тот же момент распёрло от удовольствия, и он выпятил грудь. Он продолжал хранить молчание, позволяя женщинам и дальше говорить о нём. Инет прыснула, и когда все члены семейства повернули головы в её сторону, сделала вид, что чихнула и попросила прощения. Одна Тесс поняла, что Инет сейчас взорвётся от смеха. Еще бы, она всегда посмеивалась над младшим братом и не делала ему поблажек, когда тот начинал вести себя как придурок или нести откровенную чушь.
К слову, нести чушь он учился годами. Особенно удачно в нем закреплялось это умение, когда мать, вместо того, чтобы аккуратно прерывать извержение глупых мыслей, наоборот, их поощряла. Миссис Слоу души не чаяла в сыне, во-первых, потому что он был младшим, во-вторых, потому что Инет доставала его и доводила до истерики, и в-третьих, потому что того требовало материнское сердце. По отношению к Инет материнское сердце билось спокойней, наверное, поэтому девочка выросла без губительной для человека уверенности в своей исключительности. Конечно, богатство родителей, машина на шестнадцатилетние и отдых на курортах и возвышали Инет над остальными, но только не над Тесс, которая относилась к богатству подруги как просто счету в банке, а не положительной черте её характера.
- Алекс, показал мне ваш сад, миссис Слоу! Чудесный! Я бы даже сфотографировала его, чтобы показать матери. Не то что у нас! Мама возится в нём целыми днями, но ему далеко до вашего!
- Наверное, потому что ваша мама более разумно тратит триста долларов вместо того, чтобы платить садовникам? - в этот момент лицо миссис Слоу приняло выражение кислейшего лимона. - Что? - обратилась она к матери. - Мне кажется, эти деньги можно было бы потратить на другое.
Не успела миссис Слоу высказаться по поводу того, что её садовники - лучшие (хоть Инет и считала их бездельниками со странными прическами), как за неё ответила Кристина:
- Что ты! Сад - это лицо дома, и миссис Слоу делает правильно, что нанимает высококлассных специалистов. Что касается моей мамы, - она хихикнула, показывая, что совсем не одобряет её. - Она никогда не понимала, на что лучше потратить деньги.
Инет только поджала губы, спрятав замешательство по поводу неуместной откровенности Кристины, и опустила глаза. Про себя же она подумала, что девица либо глупая, либо продаст свою мать, чтобы угодить миссис Слоу.
Высокомерная от природы, миссис Слоу восприняла похвалу благожелательно, что выразилось в кивке головы и легкой улыбке, как будто говорящей: «Кристина, ты права».
Дальше встреча проходила бодрее. Когда лёд между миссис Слоу и Кристиной растаял, мистер Слоу облегченно откинулся в кресле и просто наблюдал за происходящим.
Всё любил он в своей жене, но её эта холодность и черствость к людям разбивала его сердце. Чувствительный, с тонкой душевной организацией, мистер Слоу всегда ратовал за тех, кого по его мнению обижали. А его жена умела высказаться по поводу чего-либо, не взирая не чувства другого.
Из-за такой болезненной эмпатии мистер Слоу не всегда адекватно воспринимал действительность. Иногда ему казалось, что миссис Слоу оперирует слишком уж крепкими словами и своей холодностью может обидеть собеседника. Мистер Слоу ставил себя на его место и ужасался от того, что тот наверняка «чувствовал».