Потом ходить перестали.
А в жизни Иннокентия ничего не изменилось.
В конце мая в садике был выпускной утренник.
Все дети – и Иннокентий тоже – пришли нарядные. Они пели песни, рассказывали
стихи, танцевали, сначала все вместе, потом девочки отдельно, мальчики отдельно, а
потом опять вместе, и художественный руководитель очень волновался, и очень хвалил
всех, сказал, что они молодцы. Нина Макаровна тоже волновалась, и тоже всех хвалила,
только Павлику сделала замечание, потому что он отдавил Риточке ногу во время танца.
Готовили выступление вообще-то для родителей, но большинство родителей в это
время на работе деньги зарабатывали. Поэтому зрители были в основном свои, из
садика: воспитатели других групп, заведующий и старшая медсестра. Пришли только две
бабушки, одна мама, и еще дядя Вова. Дядю Вову за прогулы выгнали из университета, и
делать ему теперь было совсем нечего.
После утренника толстый друг Павлик отозвал Иннокентия в сторонку и сказал:
— Я больше в садик не приду. Так что когда увидимся, неизвестно. Может быть,
никогда. Но я тебя, Сентябрь, всегда помнить буду. И ты меня помни.
— Хорошо, — ответил Иннокентий.
Так что теперь остался Иннокентий совсем один. Была, конечно, еще и Риточка, но
все-таки девчонка – это только девчонка, даже если она парень, что надо.
В июле, в очень жаркий день, когда асфальт во дворе садика расплавился так, что
в него впечатывались каблуки сандалий, Иннокентий пробрался в помещение группы,
проник в игровую комнату и подлез под красный шнур, отгораживающий аппарат связи со
Службой Защиты Прав Ребенка.
Опять зажглась зеленая лампочка, опять ласковый голос предложил нажать на
кнопку и рассказать, что случилось.
Иннокентий облизнул почему-то вдруг пересохшие – наверное, от жары – губы,
нажал на кнопку и спросил:
— Скажите пожалуйста, а когда моя мама ко мне вернется?
Автомат ответил, как и в прошлый раз:
— Мальчик, не балуйся!
Нажимать на кнопку Иннокентий больше не стал.
Он пролез под канатом обратно и, задумчивый, вернулся во двор.
Ехидина Танька, завидев его, начала прыгать на одной ножке и кричать:
— А я видела, а я все видела! А ты опять по телефону звонил! А я все расскажу!
Иннокентий вспомнил Павлика, и как Павлик всегда говорил, что свои проблемы
человек должен решать сам – так его папа учил. Поэтому Иннокентий вздохнул, подошел
к Таньке и попытался ее ударить. Танька отпрыгнула и заверещала:
— Нина Макарна! Ниночка Макарна! А Дудников дерется!
— Ябеда, — сказал Иннокентий, и больше не стал с этой ехидиной заводиться.
После прогулки, перед обедом, Нина Макаровна собрала группу в тенечке под
липой и долго объясняла, что драться нехорошо, и нехорошо называть другого ябедой, и
вообще это нехорошее, неправильное слово, потому что дети – это будущие граждане, и,
как будущие граждане, должны с малых лет учиться сигнализировать о неправильных
вещах, замеченных где-то, или в чем-то, или даже в ком-то.
Иннокентий теперь понял, что означает слово "сигнализировать" Это значит
"ябедничать".
...Лето уже почти кончилось, а мама все не приходила.
273
Зато дядя Вова куда-то подевался.
Какое-то время Иннокентий жил с папой вдвоем, и папа снова стал возвращаться с
работы очень поздно, так что из садика Иннокентия забирала теперь соседка, баба Вера.
Она приходила за Иннокентием со своими двумя фокстерьерами, и дети из группы,
которые никуда не уехали на лето, очень ему, Иннокентию, завидовали.
Баба Вера разрешала все желающим погладить собак по спинкам, а потом вручала
Иннокентию поводок Фифы. Микки она Иннокентию не доверяла, потому что, как она
говорила, Микки был пес с характером. А Фифа послушная.
Потом папа опять стал забирать Иннокентия из садика, а в их квартире поселилась
тетя Катя. Ненадолго, на три дня, а после исчезла, и исчез CD-плеер и папина новая
замшевая куртка.
Папа сказал, что он был дурак, и что больше никаких баб.
Иннокентий вздохнул с облегчением, но папа добавил:
— Теперь с нами будет жить дядя Сережа. Он уже давно этого хочет. Он хороший,
веселый, он тебе понравится, и под гитару поет замечательно…
Однако с дядей Сережей Иннокентий познакомиться не успел.
На следующий же день после завтрака Нина Макаровна сказала:
— Дети! Сегодня у нас прогулка отменяется! У нас сейчас будет занятие, на
котором я расскажу вам о новом законе!