просторный дом с двумя дополнительными комнатами, в одной из которых мама
немедленно устроила приемную для своих заказчиц. В квартире теперь постоянно пахло
фиксаторами для тканей. И стряпней.
Потому что (это в-третьих) дед прекрасно готовил.
Прежде, до появления деда, семья питалась исключительно размороженным
шпинатом и слегка подогретым протеином. Мама считала, что тратить деньги на еду –
глупая расточительность. Протеин и зелень прекрасно снабжают организм необходимыми
питательными веществами. Что же касается лучшей усвояемости блюд с приправами и
280
вкусовыми добавками – обычные рекламные мифы. А если хочется чего-нибудь
вкусненького, всегда можно поесть в общепите.
Дед, напротив, любил и умел вкусно покушать и взял на себя и покупку еды, и ее
приготовление. Добавки к тому же обходилась ему немного дешевле, потому что он
работал на фабрике по производству приправ и мог приобретать всякие новинки по
сниженным ценам, как сотрудник. К сожалению, денег на счету у деда обычно было
немного. Он не вылезал из штрафов.
Потому что и в самом деле был дед охальник и сквернослов.
Маму Сима он именовал не иначе, как "сноха" — слово замшелое, грубое, откуда-
то из мглы веков. Папа Сима сердился:
— Отец, но ведь у нее такое красивое имя — Арлекина…
— Какой идиот ее так окрестил? Арлекинами в старину клоунов называли, —
огрызался дед.
Мама на прозвище "сноха" не обижалась, ей, кажется, даже и нравилось. Значения
этого слова почти никто не знал, и потому чудилось ей в нем, в слове этом, нечто
таинственное, древнее… Романтическое.
Куда хуже бывало, когда дед говорил сыну "твоя жена".
— Как МОЖНО! — восклицала мама в таких случаях. — В наше время употреблять
такие слова НЕПРИЛИЧНО! Мы – партнеры по браку! ПАРТНЕРЫ! На самый крайний
случай – СУПРУГИ!
— Я привык вещи своими именами называть, как их от веков называли. А не юлить
языком, будто кошачий хвост! — рявкал дед.
— Анахронизм ходячий, — пожимала плечами мама. — Контейнер предрассудков.
Ребенок нахватается бранных слов…
Ребенок, конечно, нахватался слов и бранных, и скверных.
Но у ребенка хватало мозгов держать свои знания при себе.
Дед был очень стар. Хоть и крепок телом.
Дед помнил те времена, когда здесь был еще не Город, а небольшой городок, и в
юности жил в многоквартирном доме. Сим видел такие дома в информатории, а когда
подрос, дед свозил внука на экскурсию в один район Города, где такие дома еще остались
– конечно, только как памятники архитектуры. Кажется, этот район назывался "Москва"
(исторические центры в быту сохраняли свои названия).
Потом Сим посетил столько архитектурных заповедников, что в голове у него все
перепуталось. В старших классах у Сима с дедом была такая игра: по вечерам они
спускались в подземку, садились на магистральный поезд и ехали, куда придется. Куда
поезд привезет. А потом выходили и пытались определить, где находятся. Иногда это им
удавалось, чаще – нет. Конечно, когда вылезаешь на станции "Париж" или "Ватикан", то
все сразу становится понятно. А в районе 7-238-14 поди разбери, бывшая это Польша или
бывшая Испания: все говорят на одном языке, все одеты на один манер, всюду
одинаковые домики-коттеджи (одна семья – один дом — так записано в Конституции
Города), одинаковые деревца и газоны. Замкнутая экосистема Города не позволяла пока
что разнообразить флору, культивированы были только акации и клены, да несколько
видов трав и цветов.
А вот дед помнил те времена, когда над Городом не было еще прозрачной крыши,
и дождь шел не по понедельникам, а тогда, когда ему, дождю, хотелось.
И когда в Городе водились не только воробьи и голуби, но и кошки и собаки, а
также мыши, крысы и всякие насекомые.
— Пчелы? — поправлял деда Сим.
— И пчелы тоже. А еще жуки, тараканы, мухи, комары и всякая прочая мошкара.
А еще дед помнил, и даже держал в руках — когда был маленький, конечно, —
настоящие наличные деньги: такие разноцветные бумажки.
В это Сим уж никак не мог поверить.
— Но Европа уже триста лет назад перешла на компьютерную систему
безналичных расчетов! Общегородскую! Так обучалка говорит!
— Не Европа, а Город Европа, — поправлял дед. — И не перешла, а внедрили
только. И еще лет сто наличные ходили, а в деревне – не удивлюсь, если и сейчас ходят.