И вот авторы вакцины решились применить ее на своих детях, введя им для защиты от возможных побочных явлений противокоревой гамма-глобулин, содержащий большое количество антител. Первым привел двух своих внучек А. Смородинцев. То же сделали В. Мешалова, Т. Трегубова и Л. Тарос. Прививки проводил Т. Перадзе, аспирант лаборатории. Он очень волновался: а вдруг дети дадут сильные реакции? Но тревоги оказались напрасными, прививки прошли удачно, у детей выработались антитела, и побочных реакций, кроме небольшого подъема температуры, не наблюдалось.
После этого ученые начали ограниченные испытания вакцины в нескольких детских учреждениях Ленинграда. Привитые дети чувствовали себя отлично и лишь изредка отвечали на прививку развитием небольших лихорадочных реакций и появлением сыпи. Тогда с разрешения врачей-педиатров, контролировавших и наблюдавших за проведением каждой прививки, авторы вакцины рискнули убрать гамма-глобулин и ввели нескольким детям чистую коревую вакцину.
Вот тут-то неожиданно для всех ответные реакции отметили у половины привитых детей, и выразились они в довольно интенсивном повышении температуры и развитии сыпи на коже. Сыпь была весьма похожа на ту, которая возникает у коревого больного. Наблюдавшие за испытаниями детские врачи потребовали немедленно прекратить иммунизацию. Они высказали мнение и настаивали на нем, что прививка вызывает типичную корь, правда, в сильно облегченной форме.
В первый момент пришло недоумение. Л. Бойчук и Е. Шикина, проводившие прививки, были уверены, что корь не могла развиться у привитых детей. Вирус был сильно ослаблен, он потерял заразительность.
Именно в этом заключалась разгадка. Ведь главный признак естественной коревой инфекции — ее высочайшая заразительность. Ни один ребенок, не болевший корью, но находящийся в одной комнате с коревым больным, не имеет шансов остаться здоровым.
В детских учреждениях, где прививали коревую вакцину, было много не болевших ранее здоровых детей, восприимчивых к кори и постоянно находившихся все эти дни в общей комнате с привитыми. У таких детей, оставшихся непривитыми, никаких симптомов кори не появлялось, а ведь они все должны бы были заболеть. Значит, это была не коревая инфекция, а сильные реакции на вакцинный вирус, решили исследователи. Тем более что самочувствие привитых детей все время оставалось хорошим, несмотря на температуру и легкую сыпь. Такого при кори никогда не наблюдалось.
К счастью, эти дни тревог, благополучно окончившиеся для всех восемнадцати привитых детей, уже стали историей. С марта 1959 года вакцинация проводилась регулярно под защитой гамма-глобулина. Однако это делало прививки не совсем удобными и значительно удорожало стоимость вакцины. В 1960 году в Ленинграде было привито 10 тысяч детей, наступление на корь началось.
Прошло три года, в течение которых дети Ленинграда, а также Украины, Киргизии, Молдавии и Азербайджана получали вакцину под защитой гамма-глобулина. К октябрю 1963 года было привито 400 тысяч детей. Заболеваемость корью в Ленинграде снизилась более чем в десять раз. Скептики отказывались этому верить, однако цифры говорили сами за себя.
В то же время на улице Мира, где располагается Институт имени Пастера, шла жесточайшая борьба с коревыми вирусами. Ученые старались дополнительными воздействиями на этих мельчайших врагов ослабить их болезнетворные свойства.
Долго подбирали пригодные для этих целей культуры клеток, полученные из тканей различных животных и человека. Сотни раз пересевали вакцинный вирус из одних флаконов в другие, выращивали его при разных температурах.
С самого начала работ по приготовлению коревой вакцины ученые столкнулись с большими трудностями по выбору живой ткани. Вирус кори мог размножаться не в любых, а только в определенных видах клеток живой ткани, причем чувствительность этих клеток к вирусу была различной.
Ученые опробовали ткани почек обезьян, различные ткани, полученные из эмбрионов курицы, мыши и морской свинки. В одних тканях вирусы кори размножались лучше, в других — хуже.
Исследователям нужно было не только дополнительно ослабить вакцинный вирус, но и подобрать ткань, пригодную для массового производства вакцины. Ученые должны были учитывать «технологичность» живых клеток, то есть их приемлемость для биологических фабрик, где основным показателем считают количество вируса, которое удастся накопить в питательной среде, омывающей культуру ткани. Ведь чтобы выпускать большие количества вакцины, необходимо собирать и большие «урожаи» вируса.
В конце концов аспирант лаборатории Л. Тарос вместе со своим руководителем Л. Бойчук после многих опытов подобрали культуру ткани, которую они получали из почек новорожденных морских свинок. Именно в этой среде вирус кори хорошо размножался, а после многих пересевов потерял болезнетворные качества для человека, сохранив всю свою первоначальную структуру.
Наступил день, когда исследователи провели первые испытания этой новой вакцины на детях. Она вызвала образование стойкого иммунитета. Главная цель наконец достигнута. Вакцина перестала вызывать выраженные реакции у привитых и лишь у некоторых детей давала слабый и кратковременный подъем температуры. Очень редко через 6—14 дней после прививки появлялась легкая сыпь. Общее самочувствие обычно не нарушалось, ребенок чувствовал себя хорошо, и весь период после вакцинации проходил без каких-либо осложнений. Самым главным было то, что ни разу привитый ребенок не становился источником заражения корью других малышей. Так была создана вакцина «Ленинград-16», где цифра 16 означала число пересевов вируса кори через клетки почек морской свинки.
Вакцина «Ленинград-16» была и очень выгодной с экономических позиций: се можно было вводить без гамма-глобулина. Первые прививки провели в Ленинграде и в ряде областей СССР еще в 1963 году. К 1965 году, когда привили уже более двух миллионов детей, установили и очень высокую защитную эффективность вакцины: дети болели в 20 и более раз реже, чем дети непривитые.
Вакцина не вызывала никаких побочных реакций и была признана детскими врачами, которые повсеместно участвовали в вакцинации, совершенно безвредной. В результате число прививаемых в различных республиках страны увеличилось до 4,5 миллиона человек.
Наблюдения показали, что в каждом городе или области нужно стараться привить всех или почти всех детей — от этого зависела эффективность вакцинации. Если прививки организованы были плохо и охватывали менее половины детей, заболеваемость корью почти не сокращалась. Оставалось еще много детей, которые могли болеть, так как у них не было иммунитета. Если вакцинировали три четверти детского населения, заболеваемость падала не более чем в четыре раза.
Совсем иная картина наблюдалась во многих крупных городах пашей страны, где против кори удалось вакцинировать более 95 процентов детей в возрасте до 14 лет. Заболеваемость упала в 35—50 раз. Так произошло в Ленинграде, где корь стала вообще достаточно редким событием для врачей.
— Каким же путем пошла борьба с корью дальше?
— Началась она с выбора вакцины, подкрепленного затем организацией массового ее производства: ведь ежегодно нужно было прививать несколько миллионов детей.
— Что значит «с выбора вакцины»?
— В то время в нашей стране существовало уже несколько препаратов.
Несколько позже ленинградцев в Советском Союзе начали работать над созданием своих вакцин против кори еще несколько групп исследователей. В Ленинграде, в Институте экспериментальной медицины, группа микробиологов под руководством профессора В. Иоффе пыталась ослаблять выделенные от больных коревые вирусы на куриных эмбрионах. Однако сделать это так и не удалось.