Я бросаю взгляд на скатерть, где уже лежат столовые приборы и тарелки. Посередине горят свечи, а по бокам от них находятся вазы с цветами. У меня на секунду захватывает дух от такой красоты. Потому что я еще никогда не видела такие обыденные вещи вживую.
— Как красиво, — шепчу я, хватаясь за предплечья Джеймса, сразу же позабыв о том, о чем только что рассуждала.
Мышцы парня под моими пальцами превращаются в камень, а дыхание за спиной замирает.
— Вот вы где!
Справа от нас возникает девушка с большими тарелками в руках. Ее фартук запачкан мукой и, как мне кажется, корицей. На лице сияет широкая белоснежная улыбка, а ямочка на левой щеке делает девушку еще очаровательнее.
— Давно приехали, Джей? — она ставит тарелки на стол, вытирая руки о фартук. — Ли говорила, что Сэм приедет раньше.
Я вопросительно гляжу на своего спутника, пытаясь найти в его глазах ответ на мой немой вопрос.
— Линда разболтала все сразу же, как только ты сказала, что приедешь, — говорит Джеймс, немного растягивая губы в улыбке.
— Так что не удивляйся, если все братья уже знают, когда у тебя выпал первый молочный зуб, — добавляет девушка. Она быстро обходит стол и встает передо мной. — Марта Брэйкер! — представляется она, хватая меня за руку.
Я теряюсь от неожиданности, но Марта уже активно трясет мою ладонь. Натянув напряженную улыбку, все-таки отвечаю на приветствие, тоже пытаясь в ответ пожать и ее руку. Из девушки так и сочатся тепло и лучезарная доброта. Это моментально западает мне в душу, заставив немного расслабиться и успокоиться.
Макушкой я чувствую, как Джеймс зарывает в мои волосы и тихо смеется, от чего мои колени подрагивают, а голова слегка кружится.
Черт возьми, держи себя в руках!
Еще один смешок вибрирует в волосах, и я прикусываю губу, чтобы отогнать зарождающееся внутри теплое чувство.
— Ты привыкнешь, — шепчет он мне на ухо, чтобы Марта не смогла его услышать.
— Вы поужинаете с нами, или ты сначала покажешь Сэм ее комнату? — спрашивает Марта, выпуская наконец-то из своей мертвой хватки мою ладонь.
— А ты как хочешь? — задает вопрос Брэйкер, но уже мне.
Я вылезаю из его рук и поворачиваюсь к нему.
— Не знаю. Наверное, я была бы не прочь перекусить.
— Прекрасно! Я ведь не зря корячилась у плиты весь день, да? — Марта мягко поглаживает меня по плечу, подмигивает и говорит к Джеймсу. — Сходите в бильярдную, позовите братьев. Отметим приезд.
Я вопросительно хмурю брови и хочу задать вопрос, чей они собираются отмечать приезд, как Марта, словно маленькая юла, быстро удаляется на кухню.
— Пойдем, — кивает Джеймс в сторону коридора, — братья ждут.
— Джеймс?
— Да?
— Что значит ее фраза?
На губах парня появляется кривая ухмылка.
— Как только весь Дом узнал, что приедет сестра Линды, все всполошились. Марта провела весь день у плиты, а братья перетащили в твою комнату новую мебель.
— Подожди. Ты хочешь сказать, что это все ради меня?
— Да, колючка. Ради тебя, — отвечает он, подходя ближе.
Эти слова словно удар под дых. Никто и никогда раньше ради меня не устраивал такого. С днем рождения-то поздравляли всего пара человек, не то, что подарки дарили, а о праздничных ужинах и речи быть не могло. Последние четыре года я жила сама. Одна. Пребывая всегда в одиночестве.
Мне приходилось подрабатывать в боксерских залах, мыть ринги и полы. Иногда обстоятельства вынуждали спать где попало, лишь бы не получить лишних синяков от Берта. Черт возьми, я даже подбирала остатки еды со столов, которые стояли в летнее время на верандах, подкармливая себя, когда не было никакой работы.
И сейчас слышать такое? Нет, это не может быть правдой.
Для меня такие вещи, как забота, ласка и доброта от чужих людей, ощущались в диковинку. Кто будет по доброй воле помогать незнакомой девчонке? Да никто. Поэтому то, что кто-то постарался приготовить ужин в честь приезда какой-то сестры Линды Милтон, в голове никак не укладывается.
— О чем задумалась? — прерывает поток моих мыслей Джеймс.
— Да так, — я потираю лицо и поправляю очки. — Думаю о том, что готова съесть целого слона, — немного лукавлю, пытаясь спрятать нарастающую панику, и натягиваю смущенную улыбку.
Брови Джеймса сводятся к переносице, и между ними пролегает глубокая тяжелая морщинка. И я моментально хочу разгладить ее, но, прикусив до боли язык, заставляю себя отогнать это желание.
Держи, блин, себя в руках!