— Ну так что, идем?
Парень кивает в ответ, берет меня за руку и разворачивается к выхожу.
— И, кстати, — Джеймс поворачивает голову в мою сторону, — Я не колючка, понял?
— Только, если не пытаешься ей быть, Сэм.
Ответные слова застревают у меня в горле, и я издаю непонятный гортанных звук, понимая, что спорить с парнем бесполезно.
— Вот. Лучше не говори ничего, — добавляет Джеймс и уклоняется от моего кулака, который направлен в его плечо, после чего тихо ухмыляется и ведет нас к братьям.
Мы выходим из столовой в коридор и поворачиваем снова налево. Джеймс идет впереди быстрым шагом, из-за чего у меня не остается возможности получше разглядеть обстановку. Мы проходим мимо множества дверей, которые украшают таблички с разными фамилиями и именами, пока не выходим в просторную гостиную.
Гостиная оказывается большой и уютной. Напротив входа располагается камин, а над ним на стене висит множество фотографий. Где-то черно-белые снимки, где-то уже цветные, которые сделаны совсем недавно.
Внизу около камина находится низкий железный столик, а вокруг него три уютных кресла. За ними в виде буквы «п» стоят три огромных и на вид безумно мягких дивана, на которых с легкостью могли бы поместиться человек двенадцать, если не больше. А слева во всю стену располагаются панорамные окна, открывающие вид на сад с беседкой.
Меня охватывает легкое смущение. Дом кажется до жути роскошным, и в сознание закрадывается мысль, что я не смогу продержаться здесь долго. Чертовски некомфортно от такого изобилия простых вещей, которые являются нормой для других, и каким-то безумием для меня.
Я переступаю с ноги на ногу, стыдливо продолжая оглядывать все вокруг. На столике, где стоит маленькая вазочка с садовыми розами, лежат газеты и журналы. Два больших телевизора напротив окна показывают какую-то трансляцию баскетбола. Приглушенный голос диктора из стереосистемы монотонно и быстро рассказывает, что происходит на площадке, от чего создается ощущение теплоты и уюта.
Расцепив наши с Джеймс руки, я прохожу вглубь гостиной и ненароком представляю, как тут собираются все братья. Как они дружной толпой переставляют кресла, чтобы всем можно было смотреть фильм или какие-нибудь спортивные трансляции. Или же, как они все вместе заваливаются на диваны, отдыхая от будних дней. Для них все эти вещи были частью их обычной жизни. Для меня же — нет.
И от этого хочется сбежать. Просто взять, развернуться на пятках и рвануть на своих двоих, куда глаза глядят. Это слишком шикарно для меня. Я к такому не готова.
Неожиданно несколько громких голосов раздаются откуда-то из недр Дома. Я вопросительно гляжу на Джеймса, на что он только кивает головой в сторону камина, давая понять, чтобы я следовала за ним.
Парень пересекает комнату и заворачивает за камин. Я осторожно следую за ним, но все равно оглядываюсь назад. Почему-то кажется, что все же у меня еще есть возможность сбежать отсюда. Но ноги не слушаются меня, они, как назло, будто прирастают к полу.
Из-за камина показывается темная голова Джеймса.
— Все в порядке? — спрашивает он, снова беря мою руку в свою, и еле ощутимо поглаживает костяшки пальцев.
От этого легкого и невесомого движения все внутри рокочет напряженной волной, а переживания превращаются в огромный шар неуверенности и страха.
— Я боюсь, — выпаливаю я, даже не обдумав, что хочу сказать.
Джеймс опять дарит мне ухмылку.
— Они не кусаются, в отличие от некоторых.
— Это намек на меня? Или же на тебя?
Пожав лениво плечами, Брэйкер тянет меня за собой вниз, оставив без какого-либо ответа. И мы спускаемся по винтовой лестнице, приближаясь к громким улюлюканьям и смеху.
Множество мужских голосов заставляет сердце биться в разы сильнее, а ладошку потеть. Я никогда не была чужой в компании парней, но почему-то встреча с братьями Джеймса пугает сейчас до чертиков.
— Мне нужно что-то заранее знать о твоей семье? — останавливаюсь я, потянув Джеймса на себя.
Он поднимается на одну ступень выше, оказавшись слишком близко, и тихо говорит мне в губы.
— Они сами все расскажут, просто будь собой.
— И все? Быть собой? Так легко?
— Да. Бешеные Псы не любят, чтобы их водили за нос, Сэм.
Я медленно киваю, давая понять, что поняла все, что он хотел сказать, и тяжело вздыхаю, прикрыв глаза. И только сейчас до меня доходит, что я буду знакомиться и жить с людьми, которых не остановит ни закон, ни совесть, ни чувство вины, чтобы убить человека.
Я буду знать всех этих людей лично, улыбаться им и есть с одного стола, когда раньше ругала сестру за связь с ними.
И вот я здесь. Сама же нахожусь на ее месте.