— Девчонки, — откусывает он большой кусок мяса и интенсивно начинает жевать, — Они привезли выпивку, парни.
— О-о-о! — дружно отзываются остальные.
— Джим, Джон? — зовет Джо близнецов, которые тут же приподнимают головы от тарелок, — Помогите девочкам.
Близнецы без лишних вопросов встают со своих мест, выполняя просьбу старшего брата, и скрываются в темноте лестницы, громко поднимаясь по ступенькам и о чем-то снова весело переговариваясь.
— Дэв, а Кайла разве не должна быть в Нью-Йорке? — утоняет Николас, подходя к бильярдном столу за добавкой.
— Да черт ее знает, — Брэйкер открывает бутылку пива, громко хлопнув холодильником. — А она разве тут?
Ник в ответ молча кивает, возвращая всё своё внимание к еде.
— Ох, черт... — Дэвид делает глубокий глоток из бутылки и впивается взглядом в проход, явно не желая встречать новых гостей.
— Вы в ссоре? — нерешительно уточняет Марта.
— И да, и нет, — отвечает Дэв и ловит на себе осуждающий взгляд жены брата. — Да не знаю я, Март. Хер разберешь, что с ней происходит.
— Просто ты придурок, который не ценит какую-либо заботу, — бормочет тихо Майкл. Только вот фразу эту слышим мы все.
— Завали ебало, Фолест, — отрезает Дэвид, бросив недоброжелательный взгляд в сторону друга.
Я замираю, не успев поднести вилку ко рту, и начинаю наблюдать за новой вспышкой агрессии зеленоглазого. Майкл, как ошалевший вскакивает на ноги и, чуть ли не подбежав к Дэвиду, хватает его за грудки.
— Сам захлопнись, мудак. Ещё раз обидишь мою сестру, и я твою слащавую морду так начищу, что мама родная не узнает, понял, сукин ты сын?!
— Рискни, — бросает в ответ Дэвид, оскалившись.
Оба парня выгледят, как гребаные атлеты. Рельефные и широкие спины, бицепсы, размером с мою голову, чертовски крепкие плечи и массивные ноги. Только вот, если бы сейчас началась драка между Майклом и Дэвидом, она сто процентов превратилась бы в стенку на стенку, клянусь богом.
И хотя Дэвид, по сравнению с Майклом, имеет худощавое телосложение, его рост почти на полголовы выше Джеймса. Майкл же наоборот выглядел, как несдвигаемая скала. Каменные на вид мышцы сразу показывают всем вокруг, что силы в парне немерено. Руки с крупные кулаками, большие и длинные, благодаря которым парень может спокойно скрутить Дэвида в бараний рог, даже не вспотев, вселяют страх.
Джеймс, который все это время наблюдает со стороны за потасовкой, быстро оказывается около парней и одним движением отпихивает их друг от друга.
— Не лезь, брат! — толкает Дэвид Джеймса в грудь.
— Пошел к черту! Мы только недавно вытащили тебя из больницы, а ты хочешь снова туда загреметь? — Джеймс отбрасывает руки Дэвида и встряхивает его за плечи, приводя в чувства. Зелёный глаза горят огнём, а темнеющие васильковые наполняются чистейшей яростью, — Если на нас насрать, то подумай о Кайле, гребаный ты эгоист!
После последних слов зеленоглазого мальчика-демона будто подменяют. В одну секунду на его лице отражаются ненависть, опустошение и боль, а в следующую Дэвид медленно разжимает пальцы, тяжело дыша. Он перестает вырываться из цепких рук Джеймса и начинает успокаиваться. Дэв все еще и продолжает глубоко дышать, но в драку, слава богам, с другом и братом лезть больше не намеревается. Я ужасаюсь с какой скоростью меняется его настроение и мысленно делаю себе пометку не злить этого парня. Потому что все это чертовски ненормально, поразительно и одновременно до жути пугающе.
Уехала, называется, в безопасное место...
— Она сейчас зайдёт сюда, и только попробуй обидеть её или кого-либо присутствующих здесь. Иначе, клянусь, я лично займусь тем, чтобы ты лежал на больничной койке с переломанными костями. Понял?
Дэвид исподлобья посмотрит на Джеймса.
— Я спросил, — голос Джеймса в очередной раз вздрагивает от злости, — понял ли ты меня?
Ответом ему служит лишь быстрый кивок головы. Парень делает шаг от брата и садится на диван рядом с Мартой, утыкаясь лицом в ладони. В моей груди становится тяжело от мысли, как же Дэвиду трудно справляться с контролем всех своих мыслей в том момент, когда сносит крышу. Когда не можешь взять под контроль все свои эмоции и чувства, опираясь только на оголенные инстинкты, понимая, что ты сам над собой не властен.
И все это оказывается до одури несправедливым. Он ещё так молод, и точно не достоин проходить через это дерьмо.