Я перевожу взгляд с Дэва на Майкла и потом Джеймса. Майкл стоит все на том же месте, злобно поглядывая в сторону ушедшего друга, а Джеймс, что-то тихо шепча ему на ухо, успокаивающим движением сжимает локоть друга. С моего места мне никак не удается услышать, что Брэйкер пытает донести до Майкла, но я вижу, как его плечи перестают быть каменными, а взгляд тяжелым. Ещё спустя несколько мгновений парни обмениваются кивками, и Джеймс возвращается ко мне, вставая напротив, словно ничего и не произошло. Он отпивает глоток пива, подмигивает, как ни в чем не бывало, и прибавляет громкости, чтобы лучше слышать, что говорил по телевизору диктор.
Чувствуя себя чертовски неловко, я всё же пытаюсь стереть из памяти последние минуты и натянуто улыбаюсь, делая вид, будто и вправду ничего не случилось. Но, насадив на вилку новую порцию овощей и засунув их в рот, я забываю обо всем на свете. Тыква с клюквенным соусом так и тает на языке, а божественный вкус заставляет голову приятно кружиться. Я тихонько стону от наслаждения, прикрыв глаза.
— Господи, как же вкусно!
Джеймс, попивая пиво, довольно смотрит за мной и наблюдает, как я снова запускаю вилку в рот.
— Не торопись.
— Я голодная, как волк. Не мешай, — отмахиваюсь от парня, пережевывая еду, и начинаю рыскать глазами по столу в поисках ещё чего-нибудь вкусненького. — Это что, индейка?
— Да.
— Я хочу её!
Слезая своего места, я хватаю чистую тарелку и уже было делаю шаг в сторону, где стоит дымящаяся индейка, как меня аккуратно останавливают и разворачивают к себе. Я вопросительно гляжу на парня, негодуя от того, какого черта он мешает мне набивать живот едой.
— Ты хотя бы салфеткой пользуйся, — Джеймс невесомым движением смахивает с моих губ капельку соуса и облизывает палец. — Хотя да, ты права. Это вкусно.
Но я не слушаю его. Перед глазами до сих пор стоит картинка, как Джеймс пальцем вытирает соус с моего рта, а потом медленно и, господи Боже, сексуально облизывает его. Тяжело сглотнув, я смотрю на рот Брэйкера. Та самая капелька, которая только что поделила мой мир на две реальности, находится все еще на его нижней губе.
— Она... У тебя... — почему-то мямлю я, пялясь на полные и красивые губы. Мысли путаются, а голова предательски не может сгенерировать ни одного внятного предложения. — Соус. Он... на твоих губах.
— Хочешь помочь убрать его? — Джеймс придвигается ко мне ближе.
Его тихий, глубокий голос проникает в меня словно горячая волна и замирает внутри комом в голове. Между нами воздух ножом можно резать. Тепло, исходящее от парня, обжигает, а васильковые глаза смотрят неотрывно, словно видя меня насквозь.
Господи, зачем так жарко?
— А почему я не слышу радостных криков? — вдруг раздается громкий голос Линды со стороны входа.
Отойдя от Джеймса, словно от обжигающего огня, я заливаюсь предательской краской. Ощутив, как горят мои шея и уши, смотрю на вход, откуда доносятся звуки, хотя спиной прекрасно до сих пор ощущаю горячий взгляд Джеймса.
Чёрт...Чёрт. Черт! Твою мать! Нельзя так! Держи себя в руках, Милтон!
В бильярдную входят три девушки. Первой быстро шагает сестра, вытянув руки вперед с двумя бутылками красного вина.
— Сестренка, мы сегодня будем чертовски пьяны! — выкрикивает она, подбегая ко мне, чтобы оставить на моих щеках мокрые и горячие поцелуи, а потом поворачивается к другим ребятам. — Я не видела вас всего день, засранцы, а уже соскучилась! Ник? Быстро открывай вино и угощай дам!
— Есть, мэм, — отвечает ей парень, ослепительно улыбаясь.
Я снова бросаю взгляд к двери. Следом за Линдой идут две девушки. У каждой на лице блистают широкие улыбки, а на плечах висят не по размеру большие кожаные куртки с эмблемой Бешеных Псов.
У одной выбрит один висок под ноль, а остальные волосы собраны в высокий хвост. Вторая девушка, которая закинула руку на плечи первой, над чем-то смеется, чем так же сильно смешит гостью рядом.
— Твою мать, — тяжелый вздох Джеймса раздается у меня за спиной.
Я обращаю внимание на Брэйкера, который тут же напрягается, как только две девушки заходят в бильярдную. Его последняя реплика заставляет меня почувствовать себя не в своей тарелке. Особенно после только что случившейся сцены.
Внутреннее чутьё, словно снежный ком, начинает становиться всё больше и больше. Оно подсказывает и кричит, что не стоит ждать чего-то хорошего. И, будь я проклята, мне это сто процентов не понравится. Есть тут же не хочется, поэтому я тихо продолжаю наблюдать со своего места, что же произойдет дальше.
А будет что-то не так. Как пить дать.
— Хей, народ, привет! — девушка с бритым виском машет нам рукой, на которой позвякивают браслеты, и подходит к столу, хватая с тарелки всем полюбившийся рулет. — О Святой Иисус! — причмокивает она. — Марта, если бы я была мужиком, то ты бы была уже моя.