Напрягало то, что Добромир пропускал мимо ушей мои слова про отряд охотников. Рассказывала ему о наших с сестрой тренировках, а мой жених не слушал. Предпочитал, чтобы я слушала его истории о том, как у него лихо получается руководить, что отец гордится им. Я и сама гордилась, но хотелось, чтобы мной гордились тоже.
Наконец, настал день помолвки! С утра живот скрутило узлом, хотя тетя меня отвлекала разнообразными приготовлениями. Мы втроем мазались разными средствами для улучшения внешности. В какой-то момент я развеселилась, ровно до того времени, пока не пришлось надевать лучший наряд за всю мою недолгую жизнь, который мы заказали у местной портнихи. Легкий, воздушный сарафан голубого цвета, расшитый цветами по подолу и рукавами-крылышками. Такой и на свадьбу надеть не стыдно.
В дом жениха я зашла преисполненная надежды. Родителей Добромира я знала и раньше. Конечно, не всегда они слышали обо мне лишь хорошее, наши проделки прославили нас на весь клан, но это было раньше, сейчас мой жених потихоньку зарабатывает авторитет, и вообще, сильно повзрослел. Меня уважали в клане как хорошего добытчика дичи, моя охота всегда удавалась, было у меня какое-то охотничье чутье. Точнее даже не так. Я умела чувствовать жизнь на расстоянии, иногда и биение сердца могла услышать, сосредоточившись, но мне никто не верил, так никто не мог, а я могла.
Сейчас я слышала биение своего сердца, оно билось у меня в горле и ушах. Добромир почти что тянул меня за руку, а сзади подталкивала тетя Тамира. Ника завершала нашу маленькую процессию. Семья жениха ожидала нас в просторной главной комнате, далее мы прошли в шатер, развернутый специально для праздников. И там все без исключения смотрели на меня.
На деревянных ногах дошла до стола, и Добромир, наконец, меня усадил. Жених светился, довольный и важный, и казался очень взрослым. У меня вообще появилось чувство, что я сплю. Почувствовав толчок в бок от тети, поняла, что нужно очнуться и усерднее заулыбалась.
Затем началось обсуждение подготовки свадьбы. Тетя Тамира многое хотела взять на себя, но кто же ей позволит. Обидно было услышать, что все должно быть на высшем уровне, будто тетя не умела организовывать праздники. Конечно, опыта у нее в этом плане не было, но была обширная сеть информаторов и помощников в лице закадычных подруг.
Тетя после отповедей представителей главного семейства клана как-то сникла. Чужие этого явно не заметили, она продолжала улыбаться как ни в чем не бывало, но я-то видела поникшие плечики, да и ее молчание говорило о ее внутреннем состоянии.
Ближе к вечеру ощущение загнанного зверя усилилось, главные кумушки семейства все на перебой стремились меня чему-то научить, а когда они услышали от Добромира, который и говорил-то в основном за меня, что я хочу стать охотником, все рассмеялись. Особенно смеялся отец жениха, а потом сказал, что бабе место на кухне или под мужем, а не как ни на Гиблых Болотах.
Не знаю еще как я не устроила скандал! Наверно помогли глаза мамы Добромира. Она почти весь вечер молчала и смотрела на меня с пониманием, будто мысли мои читала, и поддерживала меня. Да и сам Добромир вел себя как-то странно: говорил обидно, посмеивался над замечаниями кумушек, при этом часто сжимал мою руку под столом в жесте поддержки.
Думала, этот ужасный день никогда не кончится, но, наконец, меня перестали мучить нравоучениями и поддевками. Добромир вызвался проводить нас домой, судя по всему, надеясь поговорить со мной наедине и успокоить, но я решительно отказалась, ссылаясь на усталость. Тетя меня поддержала.
Когда мы зашли домой не выдержала уже сестра:
– Нари, так дело не пойдет, я, конечно, люблю Добромирчика, он славный парень, но его попытки быть похожим на своего непомерно гордого отца терпеть невыносимо! Они все считают тебя никчемной дурочкой, красивой куклой и служанкой одновременно. Мне так и хотелось вмазать по этим умиленным рожам! Особенно папаше! Знала же, что глава клана – грубый мужлан, но, чтобы настолько? Ты еще не принадлежишь их семье, а тебе уже указали, где твое место!