«Надо с утра отправить письмо Томасу Ротковски. Он занимается делом отца. Может, он скажет, что есть какой-нибудь шанс?»
«Я должен быть в Малфой-Мэноре рядом с мамой сейчас, а не здесь».
«Как я мог вернуться в Хогвартс? Это ведь я починил Исчезательный шкаф и впустил этих… ».
«Я впустил
их
в место, которое было моим домом. Уголком, где я был вдали от отца и его правил. Это я виноват, что замок был разрушен! И Дамблдор…»
— Драко закрыл глаза, вспоминая, как тело бывшего директора школы летело с башни.
«Ну, зато ты спас её. Вот она. За твоей спиной»,
— подсказало сердце.
«Да? А ты как собака сидишь у её ног на полу»,
— ударило что-то другое.
«Очнись, Малфой! Ты сидишь у ног грязнокровки. Ты рисковал жизнью в Малфой-Мэноре, чтобы спасти её, а она так беспечно прыгает в другие неприятности».
«Да она же ходячая беда! Опасность находит её даже в обычной ванной».
«Уноси ноги, пока не погряз в этом болоте с головой»
— требовал от себя слизеринец.
«Но, если я оставлю её здесь одну, кто будет рядом, когда что-то случится? Все спят».
«И что?»
— не сдавался разум.
«Подожду пока проснётся и сразу же уйду»,
— увиливал сам от себя Драко.
«Обещаю».
Когда за окном начало светать, парень почувствовал движение на подоконнике. Он быстро закрыл глаза и замедлил дыхание. Идея остаться здесь до утра, теперь казалась ему совсем глупой. Он не представлял, как заговорит с гриффиндоркой и решил, что притвориться спящим — это лучший вариант.
«Она же ненавидит меня. Сейчас увидит и молча убежит. Это лучший расклад. А если спросит что-то потом, то скажу, что устал и уснул».
«Мда, устал так, что уснул у твоих ног, Грейнджер».
«О, Мерлин, это даже в голове звучит дебильно. Как я произнесу это вслух?»
Парень почувствовал, что к нему что-то приближается.
«Ну и что она хочет? Она что, хочет потрогать меня?
Что
?»
«Совсем долбанулась? Этого не хватало».
Мгновение, и Драко резко перехватил её руку в воздухе. Грейнджер охнула и упала с подоконника на пол. Копна каштановых волос взметнулась, а карие глаза возмущённо посмотрели на слизеринца, когда Малфой встал и окинул беглым взглядом девушку.
«Вид вроде нормальный. Всё! На этом мой лимит ебучей, опять хер пойми откуда взявшейся доброты закончен»,
— он развернулся и направился к выходу.
«Вот оно тебе, блять, надо было? Где, сука, твои мозги остаются, когда эта тупая заучка попадает в неприятности?»
«Зачем? Зачем ты снова лезешь в то, что тебе не надо? Какое тебе до неё дело?»
«Ну ты же не мог оставить её так»,
— возразило что-то внутри.
— Подожди, Малфой, — сказала Гермиона.
Её голос звучал неуверенно. Он остановился, проклиная себя, и посмотрел через плечо.
«Чего тебе?»
— Что… это было? Что за зелье? — спросила девушка.
«Зелье? Какое зелье? А, моё зелье. Да, она, наверно, перепробовала многое. Только это помогло?»,
— всего на мгновение ему стало приятно, что его труды оценили.
— Не знаю. Я не придумал название.
— Ты сам его составил? — удивилась Грейнджер.
«А что, кроме тебя, никто ни на что не способен что ли?»
— мысленно разозлился Малфой.
«Выскочка, блять. У меня лучшие оценки по зельеварению! Просто я медленнее и тщательнее готовлю зелья, чем ты… И в прошлый раз, у меня даже лучше тебя вышло зелье уменьшения. Блять, Малфой. Что ты вечно с ней соревнуешься?»
— Да, — невозмутимо ответил он.
«
Уходи
. Мерлина ради, да свали ты уже из этой ванной!»
— орало сознание.
Он, наконец, поддался и пошел к выходу. Но Гермиона выкрикнула:
— Стой!
— Чего тебе? — рявкнул он.
— Спасибо, — сказала гриффиндорка, смотря в его глаза. — Ты спас меня. Уже
дважды
.
Он замер, не понимая, что она имеет в виду.
«Дважды? В смысле? Она же знает только про один раз».
Малфой вопросительно изогнул бровь.
— Тогда в Малфой-Мэноре. Мне ведь не показалось. Ты шептал контрзаклятия.
«Да чтоб тебя. Ты же не можешь не совать свой нос? Даже когда тебя пытали, умудрилась же заметить»,
— мысли врезались в сознание, кроша на части самоконтроль.
— Видимо, зря, — холодно ответил он.
Гермиона отшатнулась и моргнула глазами.
«А что ты думала, Грейнджер? Я не твой больной Поттер. Не альтруист, чтоб прыгать защищать всё, что движется. Этот глупый акт милосердия был сплошной ошибкой. И ты вся, с головы до ног — сплошная ошибка, с глазами… блять. С этими долбанными глазами цвета карамели».
«Я ненавижу сладкое. Особенно карамель. Особенно тебя. Источник проблем».