Глядя на его улыбку, горящие озорные глаза, она и сама не смогла сдержаться и приподняла уголки губ. Пусть раны ныли, и наверняка ещё не скоро они сойдут на нет, но с Брайсом жить было как-то легче. Он аккуратно её положил на диван, как-то непривычно было видеть в нём такую… заботу? Нет, он постоянно заботился о ней, просто она предпочитала этого не замечать.
Он выпрямился, вытер пот со лба и проговорил:
— Ты только не вставай, а то я тебя знаю… я схожу за своей аптечкой, обработаем раны и…
— И что дальше? — Дэл не сдержалась и задала этот вопрос.
Брайс нахмурил лоб, видно, об этом он ещё не задумывался. Как и она. Вся жизнь её была одним сплошным сном между ночными выходами за ворота, где она самозабвенно рубила тёмных тварей. Но теперь не было ни ворот, ни тварей. Она и сама не знала, что делать дальше, как работала простая мирная жизнь, в которой не было места всему тому, чему их учили.
То, что она умела более всего, теперь было просто не нужно.
Брайс глубоко вздохнул и проговорил:
— Дальше мы наконец отдохнём, а потом… мы наконец будем жить. Нормально жить. И… вместе, да?
Не раздумывая, она кивнула. Вместе. И только так.
Всё-таки Брайс был тем человеком, к которому она снова и снова возвращалась. И… наверно, только с ним она бы и смогла жить нормально, а не существовать.
Всё это время они всё-таки сражались, боролись, воевали. Они заслужили право на спокойную и нормальную жизнь.
========== Последняя глава ==========
Наверно, в тот момент, когда она увидела в одном из храмов свое собственное изображение с мечом и молотом, она и поняла, что всё прошло. Она долго смотрела на эту фреску, изучая свою копию с такими же тёмными глазами (с красными вкраплениями, что роднило её больше с бесами, чем со святыми), чёрными волосами и силуэтом богини за спиной.
Над головой была видна молния. Наверно, та самая, которую увидели жители, когда она рассказала об истинной богине. Забавно вышло. И красиво, она должна была это признать. Возможно, руку художника направляла и сама Морра, кто знает. Воля бога неисповедима.
Вряд ли кто-то бы узнал в ней ту самую Дэлию Маркину, Божий молот, вестника истинного бога и человека, закончившего великую войну с бесами. И это к лучшему. Она привычно прикрыла глаза, прочитав скороговоркой молитву Морре, и вышла из этого храма.
Слишком давно она не была в своём родном городе, предпочитая ездить по городам, изучать всё то, чего не могла увидеть в своей молодости. Увидела она и огромное озеро, берегов которого не было видно даже в самый ясный день. Вода в этом озере была точь-в-точь как глаза Брайса — такие же чистые и голубые. Наверно, именно это зрелище заставило её впервые за долгие годы утереть слёзы.
Она пошла в сторону выезда из города, пытаясь не попасть под самоходные повозки, которые в последнее время расплодились. В те дни, когда Брайс купил первую на скопленные сбережения, она долгое время боялась сесть за неё. С лошадьми было спокойней. Но эту повозку не нужно было кормить постоянно, да и убить её сложно, если только не ездить по лесу. Сплошные плюсы.
Только лес практически не изменился. Словно как и сотню лет назад, когда она вышла в первый поход за ворота. Всё также мрачно, темно и тихо. Только рыка тёмной твари не было слышно. Последние были убиты аккурат около сотни лет назад ею лично.
Она медленно шла, закутавшись в светло-голубой кардиган, чувствовала хруст веток под ногами и улыбалась. Слишком долго она не была в этом лесу. Наконец она дошла до хорошо знакомой сосны, стоящей чуть обособленно. Она нащупала на её стволе букву М и улыбнулась. Да. Она. Память не подвела.
Спи спокойно, капрал Матфей.
Она аккуратно вытащила из кармана нашивку капрала, которую когда-то срезала с его зелёной куртки. Всё то время, что она боролась с ней на плече, она придавала ей силы. Даже когда она узнала, кем на самом деле был улыбчивый и милый капрал.
А сейчас она могла лишь приложить лоб к дереву и попросить прощения за всё у мёртвого капрала, который мог её и не слышать. Слишком долго она хранила на него злость, почти беспричинную, но разъедающую душу. Несмотря на свою ложь, он был хорошим человеком и не желал никого обидеть. Плохие качества для солдата, но хорошие — для человека и друга.
Как бы пошла история, если бы Матфей признался ей? Ещё тогда, когда они сидели у неё дома, и он рассуждал об убийствах и желании защитить Лайзу.
Она глубоко вздохнула. Уж слишком много времени прошло, чтобы рассуждать о ином исходе. В конце концов, её жизнь уже клонилась к закату, а вышла она действительно неплохой. Даже несмотря на кучу ран, предательств и смертей за спиной у Дэлии.
Она развернулась и пошла в сторону поляны, на которой ещё давно горожане решили сделать кладбище. К нему за все эти сто лет появилась достойная тропинка, протоптанная кучей ног, уж слишком много людей приходили сюда почтить память своих близких.
Все эти годы она пыталась не думать о мёртвых, ей бы на живой мир посмотреть и налюбоваться. Но пришёл закат жизни, она отчётливо понимала, что даже сила магии не даст ей прожить ещё хотя бы пару лет. Скоро она будет лежать в земле вместе с этими ребятами. Она улыбнулась камню с высеченным именем Лайзы Киммих. Если бы она не тратила всё время на беготню в тёмной лесу, то смогла бы получше её узнать и даже подружиться с той стороной её личности, которая её пугала.
Но она предпочла возненавидеть её за лицемерие. Какой же она была глупышкой…
Она прошла мимо могилы Лекса, толком даже и не зная, что сказать. Даже спустя время она так с ним и не смогла сдружиться — просто общались, просто она помогла ему по дому. А вот на Брайса после смерти Лекса было больно смотреть. Пока она считала это облегчением для уставшего от жизни Лекса, который чувствовал себя ненужным и беспомощным инвалидом, Брайс просто страдал, долгое время не разговаривая и проводя время с могилой своего лучшего друга.
Тогда же он снова схватился за бутылку.
И получил ею же по голове от Дэл.
Она ведь пообещала себе, что никогда не даст ему снова запить. И обещание сдержала.
Дэл улыбнулась и всё-таки прошла дальше. Прямо к следующей могиле, у которой и остановилась. Сколько лет она не видела её. Камень покрылся мохом сбоку, и она тут же нагнулась, чтобы выдернуть его. У него на могиле должно быть чисто, пусть она и приходила сюда крайне редко. Но сейчас она принадлежала больше миру мёртвых, чем живых.
Как же было сложно найти смысл жить дальше после смерти мужа.
Как же сложно было самой не запить с горя.
Дэл моргнула, почувствовав подступающие слёзы. В последние годы она пыталась не вспоминать о прошлом, а наслаждаться настоящим, пока были силы. И вот эти все тяжелые мысли и боль из прошлого вернулась сейчас, и с каждой секундой у могилы Брайса становилось всё больнее и больнее.
Наверно, не зря он так сильно боялся одиночества. Это и в самом деле было подобно медленной пытке. Она коснулась холодного камня ладонью, и погладила её — как когда-то проходила ладонью по волосам Брайса, растрёпывая их.
Она подняла глаза и увидела вдалеке силуэт старушки, который приближался к ней.
Нехорошее чувство в груди засело, и Дэл снова опустила глаза на камень памятника.
— Помнишь, я называла тебя котёнком, а потом львом? — проговорила старушка.
Это была Иванна. Та самая колдунья, которую она первой встретила на своём извилистом жизненном пути. Она не подняла глаза, схватилась покрепче за камень и проговорила:
— Давно не виделись…
— Жизнь сильно тебя помотала, убийца бесов… или как там про тебя говорят? Божий молот?
Дэл плечами неопределенно пожала. Ей было плевать на титулы, которыми одаряли её люди, забывшие её лицо. Было и было. Главное, что война закончилась давным-давно, и люди могли жить спокойно. И они с Брайсом жили спокойно и нормально.
Она услышала вдалеке детский смех. Кажется, дети в лесу играются. Дэл улыбнулась. Ещё сто лет назад она бы не поверила, если бы кто-то сказал, что родители смогут отпустить своих детей погулять в лес.