Петрушенька подымается, резким жестов закутывается в размотавшийся было шарф и подходит к нашей компании. Бросает бумаги в траву. На верхнем рисунке изображен не то волк с чертами человека, не то человек, похожий на волка.
- Безо всяких сказок, - охотно отвечает Виктор Андреевич. - Является человек, скажем два года спустя после своей смерти, и говорит: мол, я ваш брат. А что переменился сильно, так то жизнь не щадила.
- И как же определить мошенника, который выдает себя за другого? Уж поделитесь своими наблюдениями, - просит Аннет. Она оторвалась от своей книги, слушает доктора внимательно, с интересом.
Тот охотно принимается объяснять, точно ждал этого вопроса.
- Вот что я заприметил. Козыряя якобы общими воспоминаниями, мошенники не придают значения мелочам, которые контролируются сознанием на уровне инстинктов, и на том губятся. Вот, скажем, человек всю жизнь курил, и тут на тебе отказывается от любимых сигар.
- Ну уж тут вы хватили. А коли он завязал? Эта зарраза такая приставучая, я сотни раз пытался от нее откреститься, и все безуспешно. Один раз аж целый месяц продержался, дошло до того, что при виде курящего готов был отнять сигару, чтобы выкурить самому. В конце концов так-таки накинулся на одного отставного полковника. Хорошо, он понятливым оказался. Больше не срамлюсь, дымлю себе потихоньку.
- Да это я примера ради. Вы уж сами решайте, кому верить, а кому – нет.
- Сахарок! – вдруг встрепенулась Сандрин. – Где Сахарок?
- Да куда б ему подеваться? Погнался за очередной белкой. Сейчас вернется, какая-никакая собака все ж-таки, найдет дорогу, - успокаивающе басит Мокроусов.
- А если не найдет?
- Ну, так приведут добрые люди. На нем же ошейник!
Однако Сандрин продолжает тревожно огладываться.
- Пойду поищу его, - вызываюсь я.
Приятель Мокроусова раздражает меня все сильнее и я вызываюсь поискать песика.
Я плохо представляю, куда мог убежать Сахарок, поэтому просто иду по парку, подзывая его. У встречных людей спрашиваю, не видали ли они белого песика, двигаюсь в указанном направлении, попутно заглядывая под деревья – ну как там окажется какая-нибудь яма, в которую Сахарок мог провалиться. Вскоре я забредаю в дальнюю часть парка. Здесь куда больше сходства с лесной чащей: поваленные деревья заграждают тропки, под ногами чавкает грязь, ломаются ветви да шуршит скукоженная листва. Что-то белое видится между деревьев, я устремляюсь вперед. Но нет, помстилось. То, что я принял за шерстку песика, в действительности отломок каменного изваяния, невесть кем занесенный сюда.
Позади раздается хруст. Оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с Виктором Андреевичем. Когда он успел нагнать меня? Когда я отправлялся на поиски Сахарака, он сидел вместе с остальными. Чувство тревоги усиливается, ломит виски.
- Вы тоже решили поискать? – спрашиваю, чтобы развеять сгущающееся напряжение.
- Уже нашел.
Звук его голоса подобен звуку взведенного курка. Что-то перещелкивает в моей голове: острый подбородок, пепел и запах паленой шерсти, раздутые ноздри, острые морщины у сжатых до белизны губ.
- Вы никакой не доктор! – обличающе говорю я.
- А ты вообще никто. Беспамятный из банды Кремня, укравший чужую жизнь и выдающий себя за другого. Я шел по твоему следу от самых ворот Мнемотеррии. Ты попрал обычаи, нарушил традиции. Данной мне властью, я забираю все твои дни без согласия и против воли.
Пока он это говорит, я чувствую как между нами змеей сочится сквозняк. Холодит ноги, ползет выше, вызывая онемение в теле, сковывает горло. Самый страшный страх беспамятных: снова утратить себя через мгновение станет моей новой реальностью. Я опять все забуду, опять принужден буду искать себя, начать жизнь с чистого листа. Но я вовсе не хочу дарить свою память этому чужаку! Здесь не Мнемотеррия, а я не клялся соблюдать традиции чужой земли.
Решение приходит сразу. Быть может, не лучшее решение, но этот человек не сделал мне ничего хорошего ни теперь, ни в прежней жизни, там, где я был Михаилом Светловым. Тянусь к сознанию Виктора Андреевича. Обжигаясь, пытаюсь ухватить горящую в его душе ненависть, перетянуть себе и одновременно не быть испепеленным ей. Мне это почти удается. Но неожиданно меня вышвыривает из сознания стража.