Егор взялся за ручку двери, совершенно не рассчитывая, что она откроется. Он уже придумал, как поступит. Пакет и сумку спрячет в сарае за домом, а сам возьмёт бутылку водки и пойдёт в школу, к отцу.
Но ручка нажалась и дверь открылась. Егор на несколько секунд замер, а потом сделал решительный шаг в тёмные сени. На полу лежала полосатая дорожка. В углу стояла полочка для обуви, а напротив старый холодильник в роли тумбочки. Егор сбросил туфли и ступил на скрипнувший пол. Всё, настолько родное и знакомое, словно и не пролетело десяти лет. На мгновение даже показалось, что вот‑вот выйдет мама с тазиком, вылить помои.
Но маму из этого дома три года назад выносили вперёд ногами.
Егор тихонько закрыл дверь и, словно вор, прокрался ко входу в дом. Моментально вспомнились давно утраченные знания, куда надо наступать, чтобы половицы не скрипели. Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Дверь в дом всегда открывалась тихо. Открылась бесшумно и в этот раз. На уровне головы висела «музыка ветра». Когда‑то мама прочитала, что она не пропускает негативную энергию. Правда это или нет, неизвестно, а вот о приходе чужого эта многоголосо дзинькающая штуковина сообщала всегда. И свои научились пригибаться. Это прямо ритуал семейный – «поклонись» кусту, «поклонись» дому.
Егор тихонько закрыл дверь и прислушался. Ни звука. В коридоре, через который требовалось пройти, всегда росли цветы. Некоторые из них разлаписты, и под них тоже приходилось подныривать. Мама их очень любила, разбиралась и тщательно ухаживала. Но мама умерла три года назад, а отец всю жизнь к цветам относился прохладно. И вновь у Егора возникло чувство, что вот‑вот появится мать и строго, но при этом с трудом скрывая радость, спросит: «А чего это ты, сына, крадёшься?!». В дальнем от входа углу коридора стоял отопительный котёл. Егор «поклонился» разлапистому растению, которое помнил с детства, внимательно посмотрел на котёл, словно тот мог быть включен. По привычке принюхался. Зимой в коридоре всегда воняло газом. Не сильно, но вполне ощутимо. Из дома донесся надрывный сухой кашель.
Отца Егор обнаружил на кухне. Александр Витальевич пил чай и читал газету. Когда заметил сына, то несколько секунд на него смотрел, а затем поднялся и протянул крепкую, мозолистую руку. Егор почувствовал, как его ладонь утонула в лапищах отца.
– С днём рождения… папа, – Егор выдавил улыбку.
У отца заблестели глаза.
– Здравствуй, сынок, – полушёпотом произнёс он.
Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза. Егор видел, что отец за последние несколько лет постарел. Он по‑прежнему оставался коренастым и сильным мужчиной. Только смерть любимой женщины и игнорирование сына не прошли для него бесследно. В уголках глаз появились морщины. Всегда гладковыбритые щёки стали дряблыми. И седины приумножилось в чёрных волосах.
– Я тебе тут кое‑чего прикупил… – и Егор неожиданно для себя протянул отцу пакет с водкой. Бутылки внутри звякнули. – Ой… – он убрал пакет за спину и вместо него протянул сумку со сменными вещами, где действительно находился и подарок. – Ой… – повторил сын и убрал обе руки за спину. Чувствуя себя полным кретином, он присел на стул. Пакет и сумку поставил у ног. – Вот, в общем, – покопался в вещах и вынул коробку с электронной сигаретой. – Ленточку не привязывал, прости… Думаю, она тебе на фиг не нужна.
Отец надрывно закашлялся. Затем, лишь мельком глянув на чёрную коробочку, указал пальцем на пакет.
– Давай доставай, что у тебя там звенит!
* * *
Через час отец с сыном сидели за накрытым столом во дворе. На тарелках дымилась варёная картошка, в пиале стояли маринованные грибы, а на тарелке выложены корнишоны. Картошку варил Егор. Отец не умел и не любил готовить. И, собственно говоря, после смерти жены, не делал этого. Пока Егор возился на кухне, он сбегал в магазин за огурцами и грибами, а ещё притащил торт‑мороженное. Но его на стол решили не выставлять. На улице душно, быстро растает. Водка оказалась хорошей и две рюмки прошли незамеченными.
После очередного приступа кашля у отца, сын вновь пододвинул к нему чёрную коробку.
– Пап, глянь. Это тебе на день рождения. Подарок.
Александр Витальевич посмотрел на коробку. Взял её в руки и повертел.
– Сигарета, – сказал он. – Как её? Электрическая?
– Электронная, – поправил сын.
– Ты же знаешь моё отношение…
– Я помню, – Егор взял бутылку и начал наливать по рюмкам. – Хороший табак – свой табак.
– Я с восемьдесят третьего года, как пришёл с армии, курю трубки. И ни разу не закурил… – он покраснел и надрывно закашлялся.
Егор смотрел, как отца скручивали и выворачивали лёгочные спазмы, а сам думал, что ему не электронную сигарету надо было покупать, а книгу Аллена Карра. Но вряд ли папа её прочтёт. Он из тех, кого называют убеждёнными курильщиками.