— Гелла? Почему Гелла?
— Почему так прозвали? За красоту. И за инфернальный имидж. Булгакова тогда все начитались…
— Какой такой имидж?
— Инфернальный. Ну, колдовской, если так понятнее. На ведьму я похожа, не замечал?
— Еще как замечал… А при чем тут этот Булгаков?
— Роман у него есть. «Мастер и Маргарита». Там одна ведьма действует. Гелла ее зовут. Не читал? — спросила она, прищурившись.
Последний вопрос определенно был излишним — и так было ясно, что Газават не читал Булгакова. Но Мила нарочно задала этот вопрос — таким образом она исподволь подавляла Николая, указывала ему его истинное место под солнцем.
— Некогда мне было всякие сказки читать… — отозвался Газават неохотно. — Про ведьм там, про чертей-леших…
— «Мастер и Маргарита» — классика русской литературы! — заявила Мила амбициозно. — А ты даже названия не слыхал. Стыдно, Коля!
— Да ладно… — пробормотал Газават. — Гелла так Гелла…
Маленький спектакль с именем Мила разыграла, чтобы Гальке Куприяновой легче было работать, чтобы она в пылу сексуального экстаза не перепутала чего.
— Учти: назовешь Гюрзой — могу не отозваться! — вбила Мила последний гвоздь. — Из принципа!
— Да ладно, ладно… — отмахнулся Николай, без всякого, впрочем, намека на пренебрежительность.
Мила решила, что пора сменить гнев на милость.
— Располагайся на ложе, Коля, — сказала она нежно. — Я сейчас…
Ложе — трудно было назвать иначе эту низкую, едва приподнимавшуюся над полом широченную лежанку, покрытую шелком, — стояло вплотную к зеркальной стене. Газават сбросил обувь и устроился полулежа, откинувшись на упиравшиеся в стену подушки. Взору его открывалось возвышение в противоположном конце комнаты, напоминавшее импровизированную мини-сцену. Николай понял — там Гюрза и будет танцевать.
Мила исчезла за ширмой справа от лежанки.
— Пить ничего не будем! — донесся ее голос. — Думаю, мы и без вина опьянеем!
— Не сомневаюсь! — радостно отозвался Газават.
…Музыка хлынула словно со всех сторон сразу.
Из-за ширмы появилась Мила. Она взошла на свою «сцену» и на миг замерла. Одета девушка была уже для танца: в алый плащ, алый плюмаж и алые туфли на высоких каблуках. Газават едва различал ее в отдающей красным полутьме.
Свет над «сценой» вспыхнул резко, но тотчас будто поплыл. Мила плавно двигалась в медленном завораживающем ритме. Но вот музыка скачком увеличила темп, плащ взлетел над головой девушки, и началось колдовство… «У нее все здесь автоматизировано, все предусмотрено», — успел подумать Газават про свет и музыку, прежде чем провалиться в сладкие объятия гипнотических сексуальных грез…
Глава 11
Север стоял в соседней квартире, и ему казалось, что он может пнуть затылок Газавата, находящийся в метре от него. Зеркальная стена, на которую опирался спиной Газават, была с одной стороны прозрачной, и Север прекрасно видел все, что происходит в смежной комнате. Белов подсмотрел этот прием в голливудских кинобоевиках: там полицейские использовали такие стены для безопасности свидетелей, опознающих преступников. А уж устроить подобный фокус здесь для Белова не составляло труда — благо теперь и в России за деньги можно сделать что угодно…
Естественно, Север установил в соседней квартире и аппаратуру, транслирующую оттуда звук. Теперь Белов, можно сказать, незримо присутствовал рядом с Газаватом и Милой. Причем присутствовал не один: возле него стояла Галка Куприянова — абсолютно нагая. Девушка возбужденно дрожала, пожирая глазами танцующую Милу.
Север и сам ощущал могучее воздействие магии Милкиного танца. Но он собрал в кулак всю свою волю и гнал от себя гипнотическое безумие. Белов должен был любой ценой сохранить сейчас ясную голову. «Мне надо контролировать ситуацию, надо, надо!» — мысленно твердил он, как заклинание.
— Я не могу больше! — вдруг истерично воскликнула Галька. — Когда она закончит?! Я хочу!.. Хочу туда!
— Заткнись! — прохрипел Север страшным голосом.
Напуганная девушка примолкла. Впрочем, выкрикивая свою фразу, она даже головы к Белову не повернула. Гелла не могла оторвать взгляд от Алой Розы, конвульсивно дергаясь в такт всем ее движениям. При этом Галина часто дышала, сладострастно постанывала, и лицо у нее было совершенно одурелое. «Дошла девка, — подумал Север. — Пора ей в койку уже, а то еще на меня бросится. Чего Милка тянет?»
Именно в это мгновение Мила спрыгнула со «сцены» и скрылась за ширмой. Музыка продолжала играть.