— Товарищ полковник, разрешите вопрос?
Мой официальный тон, видимо, не понравился Климову, потому что он недовольно буркнул:
— Чего тебе?
— Кто такой этот Еремеев? Он у нас работает?
— С нами, — Климов исподлобья стрельнул в меня взглядом.
Ответь мне Климов более менее благодушно, я бы наверняка поинтересовался, не работает ли Еремеев в общественно-правовом отделе ЦК или, чего доброго, в знаменитом (и полулегальном) подразделении "Зет" при Управлении делами ЦК. Но я почувствовал настроение полковника и прикусил язык, жалея, что вообще спросил о Еремееве.
— Ты вот что, — сказал Климов. — Отправляйся в гостиницу, прочти книгу и доложишь свое мнение. С этой книгой еще придется работать. Доложишь мнение о содержании и об авторах: что они хотели сказать и к чему они пытаются нас подготовить. Ты специалист по антисоветской литературе, и твое мнение интересно узнать руководству.
— Ясно, — ответил я. — Только как я ее возьму в гостиницу? Она же "совсекретная”.
— Ну, я, наверное, знаю, что говорю, — рассердился полковник. — Раз я сказал "возьми", значит, бери и ни о чем не думай. Три дня свободен. Читай. Из гостиницы никуда не уходи, книгу на виду не оставляй и уж, конечно, никому не показывай. Сиди и читай. Пока все. Ступай.
— И расписаться я нигде не должен за совсекретный материал? — спросил я вовсе не из настырности, а скорее, из-за сработавшего инстинкта самосохранения.
Климов молча глазами указал мне на дверь.
Я вышел, понимая, что попал в идиотское положение. Согласно всем правилам, я не доджей был эту книгу брать и даже раскрывать ее, пока моя фамилия не будет официально внесена в число допущенных к этому материалу лиц. После предложения вынести эту книгу в "дипломате" из Управления, я должен был официально отказаться, а и случае приказа поступить именно так, идти в спецотдел, сдать туда книгу и доложить все обстоятельства дела. Затем Климов и я, сдав удостоверения, должны были ждать решения или, лучше сказать, суда Особой комиссии, которая, в лучшем случае, уволила бы нас обоих из органов, а в худшем привлекла к уголовной ответственности по целому созвездию статей закона и разных подзаконных актов и секретных инструкций.
По после моей самовольной поездка в Дуброво я уже не мог заставить себя так поступить. Однако, с другой стороны, вполне могло произойти и следующее: меня сейчас остановят на КПП и попросят открыть "дипломат. Все мои рассказы о том, что книгу мне дал полковник Климов, вызовут только кривые улыбки. Сам Климов, естественно, ничего не подтвердит. А это (попытка вынести из Управления совсекретные материалы) пахнет уже не просто увольнением из органов, а полновесным лагерным сроком (если не будут доказаны признаки измены Родине), а то и расстрелом. А еще лучше дать мне эту книгу вынести из Управления (это уже будет не "попытка вынести", а "вынос секретных материалов", и мне уже никогда не удастся доказать, что я с этими материалами никого не ознакомил, не снял с них копии и т. п.) и взять меня с нею в городе.
Примерно так поступили с подполковником Бондаренко, в деле которого был явно замешан Еремеев. Теперь так же хотят поступить и со мной? Такие мысли лихорадочно клубились в моей голове, когда я шел по длинным коридорам Управления в сторону проходной, стараясь казаться совершенно спокойным и не обращать внимания на смотрящие со всех сторон телекамеры.
На КПП ничего не произошло, и я очутился на площади Дзержинского. И тут вспомнил, что Климов ничего не сказал о машине. Значит, я должен везти эти материалы на общественном транспорте. Ноги у меня стали ватными, голова горела. В каждом прохожем мне мерещился человек, которому приказано меня схватить. Я пытался успокоиться и даже смоделировать, где бы я сам приказал взять себя в подобной обстановке. Конечно, я дал бы "себе" выйти из Управления, дождаться транспорта (в данном случае троллейбуса) и… Нет не в троллейбусе, а на выходе из него. Вернее, на пути от троллейбуса до проходной нашей спецгостиницы. Или лучше в самой гостинице? Или на обратном пути в Управление? Через три дня.
Это очень противное ощущение, когда понимаешь, что попал в ловушку и сам уже ничего не в состоянии сделать, чтобы из нее выбраться. Все зависит от того, кто первый появится около мышеловки: тот, кто хочет тебя съесть, или тот, кто хочет с тобой еще немножко поиграть?