Как бы то ни было, даже в те стародавние времена использование коричневых бумажных пакетов в качестве постельного белья было не совсем обычным делом. Скорее, совсем необычным: ведь постельному белью придавали тогда еще более серьезное значение, чем теперь.
В те времена не было синтепоновых одеял с чехлами, которые легко снять и постирать. Кроме пододеяльников, использовались подпододеяльники, простыни и простынки, накидки, наволочки и покрывала, а также одеяла семи различных видов — от самых солидных толщиной с доску (но не таких мягких) до пористых одеялец и покрывал, легких, как паутина.
Чтобы научиться правильно застилать постель, горничная должна была пройти специальный курс обучения длительностью от шести до семи недель в особом тренировочном лагере. Но даже при такой продуманной организации учебного процесса далеко не всем удавалось закончить курс и успешно сдать экзамен; те, кому повезло меньше, чем другим, коротали остаток жизни в шкафу под лестницей, сгорая со стыда.
Шкаф под лестницей в доме Диккенсов занимала Бормотунья Джейн. Она проводила остаток своей жизни в темноте среди разнообразных щеток, швабр, ведер и тряпок, невнятно бормоча себе под нос что-то непонятное насчет «смены белья в больнице» и «растрепавшихся ковровых дорожек». Она никогда не выходила из шкафа и питалась только ветчиной; если ей и перепадала какая-нибудь другая пища, то только нарезанная тонюсенькими кусочками, чтобы ее можно было просунуть в щель под дверцей шкафа.
Причина, по которой мистер и миссис Диккенсы использовали в качестве постельного белья шуршащую коричневую бумагу от пакетов, состояла в Предписаниях врача. Назначая очередной Курс лечения, доктор Маффин всегда давал своим пациентам подробные и четкие Предписания и требовал их неукоснительного исполнения.
Исходивший от родителей запах застоявшейся воды стал таким едким, что Эдди прикрыл нос платком и подумал про себя: «Еще немного, и меня стошнит».
— Ты скоро покинешь эту комнату, сынок, — как нельзя более кстати сказал ему отец.
— Тебе скоро придется покинуть этот дом, — сказала ему мать. — Риск слишком велик. Мы никогда себе не простим, если и ты пожелтеешь, станешь расплывчатым по краям и запахнешь застоявшейся водой из грелки. Тогда окажется, что все деньги, которые мы ухлопали на то, чтобы сделать из тебя маленького джентльмена, ушли, как говорится, коту под хвост.
— Поэтому мы и решили отослать тебя к Безумному Дяде Джеку, — заключил отец.
— Я и не знал, что у меня есть дядя, тем более безумный, — изумился Эдди. Он услышал об этом родственнике впервые в жизни. Но его имя звучало как музыка. Мальчик уже горел от нетерпения с ним познакомиться.
— А я и не говорил, что это твой Безумный Дядя Джек, — уточнил отец. — Хотелось бы, чтобы ты приобрел наконец привычку слушать старших более внимательно. Тебе он приходится двоюродным дедушкой.
— Вот как, — разочарованно протянул Эдди. — Ты хочешь сказать, что мне придется называть его Безумным Двоюродным Дедушкой Джеком? — Но тут до мальчика дошло, что это дела не меняет: все равно ему предстоит познакомиться с интересным человеком, о котором он никогда раньше не слышал. И в таком виде его имя звучало как музыка. Утвердившись в этом мнении, Эдди спросил повеселевшим голосом: — Когда я его увижу?
— Прямо сейчас. Он в гардеробе, — ответила мама и указала пальцем на огромный гардероб, стоявший в ногах кровати, — по-видимому, на тот случай, если ее сын забыл, как выглядят гардеробы.
Эдди Диккенс осторожно открыл дверцу гардероба (этот предмет мебели требовал особенно осторожного обращения) и увидел среди платьев своей матери очень-очень-очень-очень высокого и очень-очень-очень-очень худого мужчину с таким носом, рядом с которым клюв попугая показался бы недостаточно попугаистым.
— Прифет, — сказал мужчина вместо привета. Звук «ф» прозвучал в его устах совершенно отчетливо: «ф» вместо «в». Безумный Дядя Джек протянул Эдди свою руку.
Эдди пожал ее с легким поклоном. Как видите, уроки джентльменских манер не пропали для него даром.
Безумный Дядя Джек выпрыгнул из гардероба и встал на овальный коврик, связанный детьми из Приюта для Благодарных Сирот имени святого Вурдалака. Запомните название этого учреждения: Приют для Благодарных Сирот имени святого Вурдалака. Видите, я написал его дважды, чтобы потом никто не говорил, что его не предупреждали. Повторяю еще раз: запомните это название. Когда-нибудь вы снова его встретите — возможно, в этой самой книжке, между первой и последней страницами.