Глядя на себя в зеркало, Карлотта мысленно называла себя карикатурой.
С такой внешностью, с такой красотой, которая не должна существовать в этом мире, она должна была пустить более глубокие трещины в расколотый мир.
Таково было желание Королевы Тьмы. Таково было желание самой Карлотты.
Вот только без сердца и без магии она была лишь пустой оболочкой ведьмы.
Верно?
– Ты закончил, Батиста?
Карлотта перевела взгляд на вылизывающего лапку чёрного кота у себя на кровати.
— Секундочку, – промурлыкал кот. — Я не могу выйти к гостям в неподобающем виде.
Карлотта оправила на шее чёрную, украшенную бриллиантами бархотку."
Я вновь прервалась.
Во-первых, мне настолько нравились иллюстрации к новелле, что я буквально скриншотила каждую. А, во-вторых, мне нужно было осмыслить поведение Батисты.
В других сюжетках этот кот своим сарказмом выводил меня из себя. Я настолько проникалась своими героями, что резкие насмешки Батисты воспринимала на свой счёт. И, что бесило больше всего, так это его остроумие! Каждый раз Батиста смешил меня, несмотря на обиду и злобу! Каждый раз Батиста вызывал столько же отрицательных чувств, сколько и веселья.
Может, хотя бы здесь Батиста раскроется с другой стороны и проявит себя как лирический герой? Всё-таки, этот кот когда-то был человеком...
"— Так мы идём? — произнёс Батиста, запрыгнув на плечо Карлотты. – Или проведём вечер, заплетая друг другу косички и сплетничая о мальчишках?"
А нет. Всё такой же саркастичный говнюк.
Я перевела взгляд на часы на экране смартфона. Четыре утра.
Грёбанный автор и его грёбанная новелла.
"Карлотта погладила Батисту по мягкой чёрной шёрстке, почесала за ухом. Ей всегда нравились кошки, пускай они и огрызались с ней, подшучивали и не давались в руки.
Батиста замурлыкал. Рядом с ним Карлотта, несмотря на свою беспомощность, всегда чувствовала себя смелее, рядом с ним её голос не смел дрогнуть от волнения. Такой был у Батисты талант — внушать всем окружающим людям смелость.
Перед выходом она невольно посмотрела на матрац кровати, на котором виднелся едва заметный бугорок.
Хрустальное сердце росло пропорционально тому, как росла Карлотта. В детстве оно было не больше чернослива, сейчас же едва помещалось в двух руках.
Большое, громоздкое и острое.
Карлотте всегда было интересно, что будет, если его разбить.
Вдруг она перестанет быть недоведьмой? Вдруг силы Королевы Тьмы неожиданно проснутся и вырвутся на свободу, вновь расколов этот гадкий мир?
Нет.
Карлотта уже видела, что происходило с обычными ведьмами, когда их сердца разбивались в дребезги.
Они умирали в муках."
К сожалению, я тоже слишком хорошо это знала, потому что грёбанная Карлотта велела разбить сердце милейшей Весенней Ведьмочки!
В тот момент я испытала смешанное чувство. Разбили сердце вымышленному персонажу, а больно было мне.
Чем больше я думала о хрустальных сердцах ведьм, тем острее чувствовала боль в груди. Сначала я не придала этому значения. Просто я из того сорта людей, кто, начитавшись о смертельных болезнях, начинает чувствовать все симптомы на себе.
Эмпатия – отвратительная штука. Надеюсь, однажды я от неё избавлюсь.
Несмотря на позднее время, я продолжила игру.
"В Зимней Луне – белоснежном замке, принадлежавшем двоюродной бабушке Карлотты, Зимней Ведьме — было много воздуха и света. Расположенный в горах, на плодородных, согретых горячими источниками почвах, замок казался непреступной твердыней. Зимнюю Луну никогда не захватывали. Этому мешали, во-первых, выгодное положение замка, во-вторых — свирепые силы Бернадетт Скалигер. Одним взмахом руки Зимняя Ведьма обращала в лёд вражеские армии, их воевод и государства, из которых они пришли.
Карлотта не задавалась вопросом, почему Бернадетт не захватила весь расколотый мир. Здесь, на севере, Зимняя Ведьма упивалась силами от ветра и стужи. А, путешествуя на юг, она становилась уставшей и раздражительной.
Всё-таки это ужасно – быть метеочувствительным.
Думая о ведьмовских силах, Карлотта скользнула кончиками пальцев по густой сине-чёрной тени, но не ощутила ничего, кроме холода. Королева Тьмы черпала способность отовсюду — даже из темноты внутри себя. Её внучке не подчинялась магия, не заполняла пустоту, образовавшуюся на месте сердца.