Пролог
Ростов-Папа
Всю ночь Ростов-Папа гудел и праздновал, напоминая шумный муравейник восторга и бесконечного веселья. Фейерверки, музыка и народные гуляния не давали спать на центральных улицах. Да и кто будет спать, когда такой праздник? На площади перед бывшей Ратушей ростовчане устраивали представление, дабы побаловать своего благодетеля. На домах напротив художники изобразили портрет старика в военной форме с орденами и наградами. Десяток юродивых весь день стояли с плакатами: «Мы любим тебя Папа! Мы умрем за тебя Папа!» Молодчики устраивали бои, посвящая Папе победы. Молодые женщины раздевались и кричали, что хотят от старика детей. Они были готовы умереть за него и умирали каждый день, каждый час. Он подарил им свободу от запретов, от ненужных моральных устоев и уголовного кодекса некогда Российской Федерации. Подчинил и разграбил для них юг, выжигая огнем чиновников, олигархов и силовиков. Папа провозгласил Ростов новой цивилизацией силы, Четвертым Римом, где воровские законы стали единственной нормой справедливости.
Старик наблюдал за бесконечным весельем из окна Ратуши. В одной руке между пальцами была зажата сигара, в другой квадратный бокал с напитком янтарного цвета – шотландским виски двадцатилетней выдержки. Символы веры прошлой беззаботной жизни. Сегодня старику исполнилось шестьдесят три года, двадцать из которых он стоял во главе Ростова. Сколько кровавых мясорубок он прошел, сколько душ загубил и возвысил, сколько переиграл и погубил политиков. Степан Череп никогда не считал. Подсчитают потом другие, историки, поэты-современники, если они останутся в этом безумном мире.
Стены огромного зала украшали грандиозные панно с изображением его, Папы на коне в военной форме, как и полагается, с шашкой в руках перед полчищами врагов. Художник придал их лицам отвратительный серый цвет, бородавки, шрамы и резкие черты лица, точно это гоблины, орки, но не люди. Форму врагов украшали шевроны с надписями «СПСГ», «Казань», «Ёбург».
Единственным пятном на стене была черно-белая фотография красивой молодой женщины с длинными волнистыми волосами и глазами как у олененка. В углу фотографии была черная лента. На резном высоком столике под фотографией стояли разноцветные фигурки оригами. Целый зоопарк: синяя собака, коричневый медведь, желтый жираф, зеленый слон, черная кошка. Никто не смел дотрагиваться до этого зверинца под страхом смерти. Один из командиров Папы однажды из любопытства взял в руки фигурку зайчика и случайно помял серому лапку, за что немедленно получил пулю в лоб от своего патрона.
У великих свои причуды.
По периметру комнаты автоматчики переминались с ноги на ногу. Лучшие из лучших головорезов, пробившие себе путь через бойцовые ямы. Конечно, им хотелось сейчас драться где-нибудь на поле боя или выпивать хмельное на празднике с товарищами. Но ничего не поделаешь, сегодня их смена. Завтра они получат двойную оплату в честь праздника и смогут выпить за Папу как положено. Шансы, что на Ратушу нападут были фантастически малы, но возможность неожиданной диверсии никто не отменял.
Но не все бойцы скучали. Некоторые позволяли себе пялиться на лежащую на кушетке женщину. Глаза ее были прикрыты, губы чуть подрагивали. Шелковое кимоно съехало в бок, приоткрыв ложбинку груди и длинную белую ногу.
Пока папа наблюдал за весельем, выкуривая сигару, распахнулась высокая дверь, впустив полосу желтого света в полумрак.
– Паулюс, это ты? – спросил старик. Его голос был очень тихим и спокойным.
– Да, Папа, – ответил мужской голос.
Старик обернулся. Паулюс стоял у двери – его лицо скрывала тень. Только черные волосы спадали на широкие плечи. Черный военный комбинезон, сшитый по последней моде без нашивок и шевронов, поблескивал в свете открытой двери. Паулюс предпочитал только красивую и дорогую одежду.
Пепел от сигары упал в серебристый футляр, туда же отправился окурок. Морщинистая рука погладила серебристую бороду. Папа наконец отошел от окна и сел в высокое красное кресло, напоминающее трон. Перед ним на столе лежали листы разноцветной бумаги и кусок шоколадного торта на тарелке.
– Мальчик мой, у меня для тебя дело интересное. – Сказал наконец Папа. – Ты такие любишь.
– Я весь в предвкушении, Папа.
– Пришло время вернуться домой.
– Зачем это? – Паулюс тяжело вздохнул после долгой паузы. В его голосе было неприятие и даже подобие протеста.
– «Дружина» вернулась из Тайги.
– Да неужели, а как же байки про мертвую зону? – Паулюс усмехнулся. – Про погибель, мутантов и радиацию? Набрехали старики? Уморительные новости.
– Ты сомневаешься в моих словах? – тихо спросил Череп. Он взял в руку красный лист бумаги и стал аккуратно, но быстро его сворачивать.