– Ты видел? – говорил с замиранием сердца Копейкин.
– Ведьма, правильно про нее говорили, точно ведьма, – коротко ответил Балуев и сам перекрестился, – какие тут люди-крабы, тут вон что делается.
Сергей подошел к телу – оно приземлилось на бок прямо в грязь.
«Ну замечательно, все следы стерлись» – раздосадовался Сергей.
Тем временем на противоположной стороне показалась одинокая мужская фигура. Сергей схватил из кобуры пистолет. Но когда фигура вышла на свет он облегченно вздохнул и улыбнулся.
– Миха! Ты чего здесь?
– Серега! Да я так, встречался со знакомой, – ответил мягкий приятный голос.
По Иоанновскому переулку шел Михаил Смирнов, Академ, лучший друг Славина. Он улыбался своей ровной красивой улыбкой. Но она тут же сползла, когда он увидел тело. Ирка была и его однокашницей.
– Ира? – он присвиснул.
– Доигралась, – прокомментировал Сергей, – что скажешь?
Мишка только удивленно уставился на тело и промолчал.
Пока Сергей размышля, а Мишка рассматривал тело бывшей однокашницы щегол вскочил с асфальта и накинулся на безутешного вдовца. Своими маленькими кукольными ручками он хотел дотянуться до двухметрового Хапынина. Вдовец в это время наливал себе второй стакан и от неожиданного налета на себя выронил бутылку, попутно облив свое пальто.
– Это ты ее убил! Ты! – кричал щегол, а потом зашелся кашлем.
– Тихо-тихо, – Чешкин встал между ними.
– Вы, собственно, кто? – черные детекторы лжи Сергея прожигали мужчину в пальто в елочку.
– Я помощник, – процедил парень с таким достоинством, будто он военный врач, ежедневно спасающий десятки жизней под минометным обстрелом. – Личный помощник Ирины Владимировны, Михаил Шертвенинский, самый близкий человек.
«Личный помощник, по совместительству любовник, очень походящий на альфонса» – Сергею хватило одного взгляда, чтобы понять, кто перед ним. Бледная, почти зеленая кожа, огромные глаза на выкате и плаксивые губы. Коричневые аккуратные ботинки сверкали чистотой и резко контрастировали с обувью бойцов серого отдела. Очень дорогие, еще довоенные. Такие на толкучке точно не купишь.
– Самый близкий человек, – насмешливо сказал Седой, – ну расскажи, чем занималась Хапуга на работе, – он сделал паузу, – и вне.
– Ира, – он закашлил, – ой, Ирина Владимировна курировала социальные проекты и занималась связями с другими регионами. Она была прекрасным человеком, – он говорил с надрывом и снова зашелся кашлем, – все делала для людей, для петербуржцев, у нее было огромное сердце.
На этом месте Хапынин не сдержался и стал хохотать. Чешкин смотрел на Шертвенинского, как на умалишённого. Седой и сам закатил глаза – это уже откровенно начинало раздражать. Какое-то шоу уродов: один еле на ногах стоит, другой в истерике бьется.
– Слушай ты, юродивый, ты дурачка из себя не строй, – стал повышать голос Седой, – на похоронах будешь эту сказочку лохам втирать, но не мне. Я Ирку отлично знаю, – он осекся, – знал и уж что-что, а доброта и человечность ей были не свойственны.
Шертвенинский испепелял Седого взглядом. В его глазах так и читалось: «Как ты посмел оскорбить икону?»
– Не каждому плебею, кхе-кхе, дано понять тонкую душевную организацию истинной леди. – Кх-кхе-кхе. Он неожиданно согнулся и схватился за бок, – она только казалось черствой, а с некоторыми экспонатами, – он посмотрел на Хапынина, – только так и нужно поступать. Она курировала много проектов.
Хапынин обдавал сигаретным дымом Шертвенинского, тот суетливо отмахивался своими ладонями. Потом вдовец откинул грязную челку и уставился на него своими рыбьими пустыми глазами:
– Шертвенинский ты уволен, – он страшно улыбнулся, будто покойник. – Верни все, что тебе твоя мама Ира проспон…
– Не верну, кхе-кхе, – зашипел и закашлял Шертвенинский, – вот тебе. Козел! – Он показал кукиш.
– Тогда вали обратно в свои трущобы, отсасывать за бабки, – Хапынин упивался своей властью. Он снова выудил из внутреннего кармана серебряную флягу с изображением супергероя-зеленого великана, популярного во времена их молодости. Хапыниин глотнул, а потом протяжно рыгнул и утерся рукавом пальто.
Шертвенинский оборачивался на Седого, Чешкина, бойцов Серого отдела в поисках поддержки. Но тут собрались одни плебеи, непонимающие тонкую душевную организацию щегла.
– Чтоб ты сдох в помойной яме, чучело! – выпалил щегол.
Он театрально повернулся и собрался уходить, но Славин схватил его за локоть.
– Самый близкий человек, куда ты собрался? Я тебя еще не отпускал, – вальяжно продолжал Славин. – Уйдешь, когда я скажу. Где ты был два часа назад. И как ты вообще узнал про убийство? Голубиная почта снова открылась?