– Два дня назад, бежал как ошпаренный, с большой кожаной сумкой. Не иначе сбежал.
– Ну так может он в ней картошку носит и кочан капусты?
– Нет, молодой человек, он бежал словно за ним гонится сам нечистый. Меня чуть с ног не сбил, да еще обругал, назвав старой каргой.
– Очень невоспитанно, – согласился Сергей.
– И не говорите, – она всплеснула рукой. – Ну учитывая его связи на Выборгской набережной вопросы воспитания отпадают сами собой. Говорят, он там подрабатывал, – шепотом проговорила женщина, попутно посмотрев по сторонам.
– Что вы говорите, – Сергей удивленно и возмущенно помотал головой. – Скажите, а женщина рыжая к нему часто приходила?
– Да, очень, дьяволица, прости Господи, – дама снова обернулась, – они там такой вертеп устраивали, что сказать стыдно. Стены дрожали так, что мы думали нас бомбят натовцы проклятые.
Сергей галантно подал даме руку и помог подняться до ее квартиры, а Вера осталась сторожить дверь, вдруг Шертвенинский все-такие появится. Девушка спустилась на одну ступеньку вниз и засмотрелась на витражи парадной. В их доме на Татарской тоже была красивая парадная, но там была только печка и лепнина.
Вера повернулась, чтобы вернуться к квартире и столкнулась с бритым парнем с дрожащими губами и плаксивыми глазами. Увидев Веру, он побледнел, молниеносно достал пистолет и начал стрелять. Спасибо отработанной реакции и мышечной памяти, Вера ускользнула на один пролет наверх, достала ПМ, вытянула руку и ответила очередью. Сверху уже бежал Сергей с пистолетом наготове. Но выстрелов больше не последовало. Вместо них послышался бег.
– Ты не ранена? – Сергей взял ее за плечо.
– Нет.
Они выбежали на улицу, но там уже никого не было. Нападавший скрылся в переулках Петроградской стороны.
– Думаешь это Шертвенинский?
– Больше некому.
– Но он этим нападением практически признался в вине, – рассудила Вера. Она была в замешательстве.
– Не уверен. Он мог принять тебя за ликвидатора. Оружие в свободном доступе и лучше не ждать, когда в тебя выстрелят, а стрелять первым. – Он погладил гладко выбритый подбородок, – свои шансы выйти из этого дела чистым он сократил.
– Согласна. Но стрелять без разбора? – она была возмущена.
– Если он стреляет в первого попавшего человека, пускай и очень красивого, – Сергей улыбнулся, – значит влип во что-то очень серьезное. Значит что-то знает и ожидает зачистки. Ого, там пышки продают. Будешь?
Коричневый мерседес остановился у стрелки Васильевского острова. Сергей достал кулек с пышками, купленными у бабули несколько минут назад. Они оперлись на каменное ограждение и ели жирные пышки. Сергей жадно уплетал одну за другой. Вера смотрела на пышку серого цвета и вспоминала те, которые когда-то продавали в Ленинграде. Пышные, жирные, разной формы, с пузырьками и в сахарной пудре.
– Вера Фридриховна, боишься фигуру испортить?
– Привычка мало есть, – она вздохнула, – к тому же эти пышки не такие, какие были в Ленинграде.
Занятия балетом не предполагали вкусной и жирной пищи. В Одессе это было настоящим испытанием. Серафима Соломоновна готовила очень хорошо и очень много. Приходилось терпеть и скромно отказываться. Лёня всегда доедал за ней. Марго ела, как два огромных мужика-десантника, хотя всю жизнь была дохлой. Брат говорил, что все уходит в гнусный, отвратительный характер. Дядя Петя поддакивал: «За доброту Бог дает полноту, а ты Маргоша так и останешься навсегда селедкой».
– Ты бы еще торт попросила, как в Ленинграде пекли, – хмыкнул Сергей.
– Прагу, – Вера вздохнула. – Можно птичье молоко
В советском Ленинграде все казалось вкусным. Вера с ностальгией вспоминала запах того хлеба, который привозили с заводов в пять-шесть утра. Эх, хоть бы раз еще откусить ту горячую горбушку.
Сергей доел последнюю жирную пышку, вытер руки о газету и стал смотреть, куда бы ее выбросить. Вокруг были кучи мусора: железные банки, пластиковые бутылки, пакеты, упаковка. В некоторых районах жители сами убирались во дворах – дворников в принципе не существовало. Иногда это делали беспризорные мальчишки за еду. В общественных местах это некому было делать.
Коричневый мерседес тронулся с места и уже поворачивал на одну из линий, как ему перегородили дорогу две черные лады. Сергей моментально достал из кобуры пистолет и заблокировал двери. Вера взяла из бардачка ПМ и положила на колени.
Из черной лады вальяжно вышли два молодчика в спортивных костюмах. Смуглый и бородатый. На вид обоим не старше двадцати пяти лет. У смуглого кулак перемотан тряпкой. «Наверняка там гвозди и другой мелкий металл» – подумала Вера. Они неторопливо подошли к мерседесу и постучали в окно. Сергей опустил его вниз: