Я вела себя тихо, пока Тристан вел нас мимо охраны и главного входа. Черт знает, под каким именем он записал меня, но точно не как Илэйн Константин. В мою сторону едва смотрели, пока я шла мимо.
Когда мы поднимались по лестнице, я уже слышала музыку группы, выступающей на разогреве: она разносилась по всему бару. Громко. Было очень громко. Громко и дико.
Дико и свободно.
Тристан взял меня за руку, и мы прошли к зоне перед главной сценой. Интимная обстановка, как он и обещал. На танцполе толпились люди, двигаясь в такт музыке, другая группа людей заказывала напитки в баре. Мы направились к ним, держась в толпе. Это само по себе было в новинку.
Членам семьи Константин никогда не приходилось ничего ждать, никогда. Где бы я ни видела очередь, сразу шла в ее начало. И мне странным образом понравилось проявлять терпение, когда люди на меня не пялятся и не гундят вслед.
— Что хочешь выпить? — спросил Тристан прямо у моего уха, перекрикивая басы.
— Шампанское, — ответила я, и он состроил лицо.
— Не самое подходящее место для шампанского. Как насчет пива?
Я пожала плечами.
— Да, давай. Пиво. Без разницы. Главное, чтобы был алкоголь. Мне хочется напиться.
Я услышала его вздох даже на фоне музыки.
— Тебе всегда хочется напиться, Лэйни. Может, в один прекрасный день ты переломишь себя и попытаешься повеселиться трезвой.
Даже при всех присущих ей странностях я никогда не верила, что жизнь станет настолько странной. Я и трезвость были не слишком хорошо совместимы. Даже от одной этой мысли у меня внутри все перевернулось.
Когда мы добрались до бара, музыка взяла меня в свой очаровательный плен. Громко играла гитара, и я чувствовала, как ее мотивы проходили через меня. Вокал парня казался диким и наполненным страстью, который нельзя было игнорировать. Я смотрела на него, пока Тристан заказывал напитки, и мое сердце совершило странный кульбит, я всматривалась в его темные черты лица — особенно в свете прожекторов. Он был высоким и широкоплечим, а глаза обладали властью. Глубокий взгляд, словно горящий пепел. Сильная линия скул, и, хотя казалось, что он высечен из грубого металла, что-то в нем восхищало меня.
С благодарностью я взяла у Тристана пиво, но не могла оторвать взгляда от парня на сцене. Тристан заметил мой интерес, когда мы подошли к краю танцпола, он игриво толкнул меня в плечо.
— Ястреб его знает, певца. Он мне рассказывал.
— Да? У него впечатляющий голос.
— Да и тело впечатляющее. — Он сделал паузу. — Его зовут Стефан. Он из Великобритании. Лондона, если быть точнее.
Я представила себе его акцент, и от этого по мне пробежала дрожь и холодок. И тут я поняла, откуда возникли эти ощущения.
Они шли от Люциана Морелли. Он напоминал мне Люциана Морелли.
Его тьму. Его силу. Его свирепые глаза.
Грубость голоса Стефана напоминала мне злость в голосе Люциана. Этого оказалось достаточно, чтобы в животе затрепетало, и мысль о его британском акценте заставила меня дрожать.
Да. Это все было о Люциане Морелли.
Тристан вновь меня подтолкнул.
— Ты можешь пообщаться с этим горячим парнем Стефаном, хочешь? То есть, ты не можешь к нему прикасаться, но хотя бы пофантазируешь об этом и отлично проведешь время.
В ответ я нахмурилась.
— Да, не нужно постоянно об этом напоминать. Я не могу к нему прикоснуться. К черту жизнь и к черту мою проклятую семью.
Он осмотрелся вокруг, и я увидела страх в его глазах.
— Хорошо, что рядом нет никого из твоего приближения, кто бы мог услышать эту хрень из твоих уст.
Я пожала плечами.
— Порой мне плевать на это. Я могу показать им средний палец еще до того, как они заставят меня заплатить за свои грехи.
Горяченький парень Стефан начал исполнять новый трек, и я почувствовала волну подступающих слез. Я проглотила их, потому что ненавидела. Я ненавидела плакать.
Если бы только люди знали… если бы они только знали, как сильно я страдала как плохая девочка лишь за то, что пыталась быть хорошей.
Но никто этого не знал. Никто, кроме моей матери. Моей матери и Братьев власти, которые преследовали меня за мои долги на черном рынке — хотя большинство из них даже не были моими.
К счастью, кокаин и алкоголь отлично справлялись с тем, чтобы стереть все это безобразие из моей головы. Кстати.
— Я в дамскую комнату, — сказала я Тристану и жестом указала на знаки над головой.
Тот закатил глаза, в них вновь читалось неодобрение, я передала ему пиво. Он отлично знал, что я иду туда не справлять естественную нужду.