"Я никогда и никуда не хожу пешком, если могу помочь. Зачем ходить пешком, если у меня есть три кареты, готовые отвезти меня, куда я захочу?"
Барт Вентхольт надоел Руне до смерти. Она сглотнула зевок, когда они вдвоем прогуливались по периметру бального зала, оживленного танцующими гостями.
"Тебе стоит прокатиться со мной на моей новой коляске. Может быть, в это воскресенье? Конечно, это должно быть во второй половине дня. Я никогда не встаю с постели раньше полудня".
Как удобно, подумала Руна. Я ложусь в постель только в полдень.
Барт посмотрел в сторону окна, где ему улыбалось его отражение. Руна хотела поймать взгляд Верити и закатить глаза, но за ней наблюдало слишком много других людей. Алекс, который был наполовину занят разговором в нескольких футах от нее. Ной, который танцевал с девушкой в другом конце комнаты. И еще несколько молодых людей из короткого списка Верити, который Руна должна рассмотреть, - все они ждали момента, чтобы наброситься на нее, как только Барт отойдет от нее.
Вместо этого Руна возилась с голубой лентой, повязанной на запястье, на шелковистой поверхности которой был вышит герб Винтерсов. Остальные ленты для танцев она уже раздала молодым людям, которые попросили ее в начале вечера. Эту Руна приберегла для Алекса, как всегда. Это был не только способ передать друг другу информацию, не выглядя при этом подозрительно, но и желанная передышка.
"Твоя мама будет дома?" Руна надеялась, что вопрос не был слишком откровенным. "Мне так нравятся ее рассказы об охоте на ведьм. Или ее работа в Кровавой гвардии сейчас очень занята?"
"О, вы не слышали ужасных новостей?" Барт все еще смотрел на свое отражение. Руна наблюдала, как он зачесывает свои медные волосы со лба, чтобы они более стильно спадали набок. Словно новость, которую он собирался сообщить, ничуть его не обеспокоила. "На прошлой неделе ее с почестями уволили. Один из маленьких зверьков, на которых она охотилась, ножом перерезал ей сухожилие на лодыжке. Она больше никогда не сможет ходить прямо".
Что? "Это ужасно!"
Ужасно неудобно. Руна скорчила гримасу. То, что его мать была охотницей на ведьм, было единственной причиной, по которой она рассматривала кандидатуру Барта. Она мысленно вычеркнула его с первого места в списке Верити, уже обратив внимание на молодого человека, занимавшего второе место: Ной Крид.
Когда песня, исполняемая наемным квартетом, закончилась, взгляд Ноя остановился на ней. Она теребила последнюю оставшуюся ленточку на запястье, обозначая следующую песню, и смотрела туда, где Алекс танцевал с Шарлоттой Гонг, которая действительно носила золотое кольцо на цепочке на шее.
Люди считали дурной приметой носить обручальное кольцо на пальце до дня свадьбы. Поэтому девушки вешали обручальные кольца на шею, чтобы продемонстрировать их.
Ее взгляд переместился с кольца Шарлотты на Алекса.
Руна, конечно же, рассматривала Алекса как решение проблемы с женихом. Он был ее старшим другом и как брат для нее. Может, между ними и не было романтики, но хорошие браки строятся на гораздо меньшем.
Проблема заключалась в том, что Алекс был не самым удачным стратегическим выбором. Если главной задачей Руны было получить доступ к источнику регулярной и ценной разведывательной информации, то выбор Алекса был непрактичен. Любую информацию, которую он добывал, он свободно передавал ей.
Руна отвела взгляд от друга и перевела его на Ноя.
Если она отвлечется от Барта, который в данный момент поправлял на своем отражении фрак, то сможет отдать Ною ленту, которую она сохранила, до начала следующего танца.
Похоже, я сделала свой выбор, подумала она, сглатывая разочарование.
Ной был вполне приемлем. Он был сыном Доброго Командора - возможно, самого могущественного человека в Республике. А его сестра, Лайла, была охотницей на ведьм. Когда гул инструментов затих, означая конец танца, Руна оставила Барта наедине с его размышлениями. Скорее всего, пройдет несколько минут, прежде чем он поймет, что она покинула его.
Когда танцоры покинули зал, она направилась через бальный зал к Ною, чье лицо просветлело при ее приближении.
Развязав ленту на запястье, Руна натянула улыбку. Она уже готовилась продолжить свой утомительный фарс еще немного, как вдруг кто-то встал на ее пути, отрезав ее от задуманного.
"Гражданка Уинтерс".
Руна остановилась, услышав этот голос. Ее разум зазвенел, как колокола в пожарной части, поднимая тревогу.
Она знала этот голос.
Гидеон Шарп.
Что он делал здесь, в ее бальном зале?
Ее мозг уже начал отключаться, готовя тело к борьбе или бегству, как вдруг она увидела цветок, который он протягивал ей.
"Я должен перед вами извиниться".
Что?
Его ладонь обхватила розу, ее стебель свисал вниз между пальцами. Если и существовала более совершенная роза, Руна никогда не встречала ее. Багровые лепестки выходили из центра по спирали, изгибаясь в середине цветения.
"Я был необдуманным, - сказал Гидеон, протягивая ей розу. "И недобрым".
Зная, что все взгляды устремлены на них, Руна неохотно взяла розу. Стебель не был усыпан шипами и даже не был живым; он был мягким и прозрачным. Присмотревшись, она обнаружила нефритово-зеленый шелк, туго обмотанный вокруг какой-то проволоки. Лепестки тоже были из ткани. Края каждого из них были аккуратно сшиты.
Взгляд Руны скользнул по серому костюму Гидеона. Она редко видела одежду и не могла определить ее дизайнера. Мода была ее специальностью. Но этот стиль костюма был ей совершенно незнаком. Винтажный? спросила она, сама поражаясь тому, как идеально он сидит на нем.
Без формы он казался еще крупнее и шире, чем в ней.
"Я сегодня возвращался с утомительной охоты на ведьм, - объяснил он. "Это не оправдание, но от усталости я стал раздражительным. Я был сам не свой".
Она подняла глаза к его лицу.
Когда их взгляды встретились, в бальном зале воцарилась тишина. Свет, голоса и мода гостей исчезали, когда Руну осенила неожиданная мысль.
Гидеон Шарп - недостающее имя в моем списке.
Это одновременно пугало и искушало ее.
Но одно дело - проводить ночи в облике Багрового мотылька, перехитрив Стража крови и спасая ведьм от казни, - такая опасность была ей знакома. Совсем другое - соблазнить самого смертоносного из всех охотников на ведьм: холодного, жестокого солдата, который желал лишь смерти Багрового мотылька.