Мне придется притворяться как никогда раньше.
Постоянное натягивание шерсти на глаза станет для Руны самым сложным испытанием. Она будет постоянно находиться в опасности.
Но риск того стоил...
Потому что Гидеон Шарп был, безусловно, самым тактическим выбором. Если они с Гидеоном будут ухаживать друг за другом, Руна получит доступ ко всей информации, необходимой для спасения каждой ведьмы - сейчас и в будущем.
Она прочистила горло. "У тебя безупречное время". Если бы он появился на пятнадцать секунд позже, она уже была бы в объятиях Ноя, и решение было бы принято. "Я с радостью приму ваши извинения..." Подняв ленту, которую она развязала на запястье, Руна протянула ее ему. "...если вы потанцуете со мной?"
ДЕВЯТАЯ
ГИДЕОН
В обычной ситуации Гидеон старался избегать подобных вечеринок. Поэтому, когда Руна протянула свою ленту в воздухе между ними, он не знал, что, черт возьми, должен был с ней делать.
Когда она повисла в пространстве между ними, ловя свет, все гости в комнате замолчали, переведя взгляд на неуклюжего идиота, неловко стоящего перед гостеприимной хозяйкой и напоминающего Гидеону, что ему здесь не место. Как много изменила революция, и в то же время ничего не изменила.
Он по-прежнему был бедным сыном портного. Устаревший костюм, который он носил, говорил об этом всем. Гидеон вырос, играя на грязных полах, питаясь супом, чтобы продержаться в суровые зимы, чувствуя, как одежда становится все теснее и теснее, потому что не было денег на ее замену. И все это в то время, когда люди, взирающие на него сейчас, ели с тарелок с золотой оправой, скармливали остатки пищи своим жирным псам и обновляли свои гардеробы в конце каждого сезона.
В то время как Гидеон вел отчаянную группу людей по кишащим крысами подвалам дворца, чтобы убивать тиранов в их постелях, "революционеры" вокруг него не опускались до того, чтобы взять в руки оружие. И вообще не пачкали рук. Вместо того чтобы терять своих близких в боях накануне Нового Рассвета, многие из этих аристократов отдавали их на зачистку, предавая родных и друзей, чтобы сохранить свой статус в Новой Республике после того, как они годами прислуживали сестрам Королевам. Словно политика для них - это не жизнь и смерть, а просто смена устаревших платьев на что-то новое.
Гидеон предпочел бы проехать на своей лошади по футу грязи в гору во время кровавого урагана, чем общаться с людьми, собравшимися здесь сегодня.
И Руна Винтерс была худшей из них.
Прикосновение теплых пальцев к его запястью разрушило чары в комнате. Опустив взгляд, Гидеон увидел, что хозяйка сама повязывает вокруг его запястья голубую ленту для танцев.
Его кожа зудела от ее прикосновений, и он боролся с инстинктом извиниться, выйти за дверь и никогда не оглядываться. Гидеон заставил себя не шевелиться, думая о докладе Хэрроу. О метке, найденной на грузовом корабле Руны.
Ты здесь из-за Мотылька, и чем быстрее ты ее поймаешь, тем легче будет очистить мир от всех ведьм до единой.
Гидеон изучал стоящую перед ним девушку. Неужели это она?
Это казалось абсурдным. Эта любимица Новой Республики, взламывающая замки в камерах, сбегающая по ночам с пленниками, расправляющаяся на улице с офицерами Стражи крови. И все же, возможно, именно поэтому ему не удавалось поймать Мотылька последние два года: ведь она так искусно пряталась у всех на виду.
Когда Руна закончила завязывать ленту, она подняла шелковую розу и заправила ее в свои красно-золотые волосы, заплетенные в полукорону на затылке.
Он потратил последние два часа, чтобы сделать ее для нее, и чувствовал себя немного нехорошо, когда сшивал каждый лепесток. Розы всегда вызывали болезненные воспоминания. Но в голове постоянно звучал совет Хэрроу - ухаживать за Руной, а мать никогда не могла устоять перед шелковыми розами, которые отец делал ей после их ссоры.
Это, конечно, было до того, как сестры Королевы разрушили разум его матери.
"О, Боже! Неуклюжая я! Я все испортила..."
Гидеон опустил глаза и увидел, что Руна борется со стеблем розы, который зацепился за ее волосы.
"Вот, дай мне..."
Руна опустила руки, пока Гидеон пытался отделить золотые пряди от проволочного стебля. Они стояли так близко, что ее аромат наполнил воздух. Гидеон напрягся, вспомнив другую девушку, другой запах. Но от Руны не исходило ни малейшего запаха магии. Все, что он чувствовал, - это соленый морской воздух, врывавшийся в дом через открытые окна.
А это ничего не значит.
После долгого купания в ванне Крессида тоже не пахла магией.
Крессида.
Это имя прозвучало в его сознании как рык. Обедала ли Крессида когда-нибудь под этой крышей? Насколько он знал, Крессида и Руна могли быть друзьями.
Он сглотнул тошноту в горле и осторожно заправил шелковый цветок в плетение волос Руны, чтобы он плотно прилегал к волосам. Так его мать носила цветы, которые ей делал отец.
Не успел он отойти, как зазвучала музыка. Гидеон поднял голову и увидел, что со всех сторон его окружают пары танцоров.
Глаза Руны сверкали, когда она протянула руку в перчатке, подняв ее высоко в воздух. Она подошла ближе, положив вторую руку ему на плечо. "Готовы, капитан Шарп?"
Под мягким весом ее руки Гидеон напрягся.
Что я делаю?
Он не знал ни этой песни, ни шагов танца, который она вызывала.
В отличие от пар, которые двигались вокруг него, повторяя друг друга, скользя и кружась в такт мелодии, Гидеон застыл как статуя, в то время как Руна держалась изящно, готовая к танцу.
Ее брови изогнулись дугой, словно говоря: " Чего ты ждешь?
Ему стало жарко под воротником. "Мисс Винтерс..."
Должно быть, она услышала это в его голосе, потому что быстро опустила руки и отступила назад. "О. Вы... не знаете как".
Большинство ее друзей все еще наблюдали за ними, некоторые из них что-то бормотали себе под нос. Они смеялись над ним?
Смеялась ли она над ним?
Он снова подумал о другой девушке. О другой вечеринке. О той, где его выставляли напоказ и унижали.