И вот теперь, спустя два года после того, как Крессида и ее сестры были убиты вместе с ведьмами из их совета, мальчик, который привел тех революционеров во дворец, стоял прямо за спиной Руны, его дыхание касалось ее волос, его пальцы лежали на клавишах ее фортепиано.
Почему ты убил их? хотела спросить она. Почему ты ненавидишь нас?
Но Руна уже знала ответ. Гидеон ненавидел ведьм по той же причине, что и все остальные. Руна была хорошо знакома с ненавистью своего общества. Они не скрывали этого.
Мы для них - паразиты, - сказала ей Нэн перед самой революцией, когда все уже было перевернуто. Еще до того, как убили королеву, на улицах начались беспорядки. Ведьм вытаскивали из домов и избивали - а то и хуже. Сестры Роузблад послали свою армию, чтобы усмирить преступников, как собак, но это только усугубило ситуацию. Они видят в нас загрязнение естественного и доброго. Они боятся нашей магии, как боятся болезни.
Королевы так и не были похоронены должным образом, и по сей день никто не знает, где лежат их тела. Конечно, у людей были разные версии: их сожгли в яме, или бросили в море, или разрубили на части, чтобы предотвратить воскрешение.
Никто не знал наверняка.
С момента их гибели и рождения Новой Республики Добрый Командор лишал магии всех пойманных ведьм, очищая ее от источника: привязывал их за лодыжки, как животных, перерезал им горло и оставлял висеть, пока из их тел не вытечет вся до последней капли кровь.
Руна вздрогнула.
Словно в ответ на это, Гидеон убрал руки с клавиш пианино и отступил назад. Его отсутствие было похоже на то, как слишком тяжелое пальто сползает с ее плеч, позволяя ей дышать. Он повернулся к тысячам книжных корешков, заполнявших стены, освещенные светом ламп накаливания.
"Вы не возражаете, если я взгляну вокруг?"
С облегчением вздохнув, она махнула рукой. "Валяй".
Если он жил во дворце, то жил и среди ведьм, а значит, знал, как распознать признаки ее рода. Книги заклинаний были очевидной уликой, но в библиотеке их не было. Следы от заклинаний - еще один признак, но единственное заклинание, произнесенное достаточно давно, чтобы оставить следы, находилось в комнате Нэн, где Руна зачаровала чашу, подаренную Лизбет.
Искать нечего, подумала она, наблюдая за охотником на ведьм.
Возможно, ей стоит воспользоваться чашей прямо сейчас. Гидеон выглядел спокойным, и чем скорее она узнает, где Страж крови держит Серафину, тем скорее сможет спасти женщину, прежде чем они ее переправят.
Понаблюдав за ним несколько минут, она сказала: - Чтение может быть таким утомительным, вы не находите? Иногда я устаю, просто глядя на все эти книги".
Гидеон, который в данный момент просматривал ее коллекцию опер и пьес, либо не слышал ее, либо игнорировал. Свет освещал его пальцы, когда он прослеживал названия на обветренных корешках. Когда он добрался до любимой пьесы Руны - о таинственном герое, который рискует собственной жизнью, спасая аристократов, оказавшихся в опасности, - Гидеон снял книгу с полки и открыл ее на первой странице.
Руна сжала челюсти, раздосадованная тем, что он выбрал именно ее. Она не хотела, чтобы он держал в руках то, что она любила. Это были те самые руки, которыми он раздевал ведьм. Чтобы искать на них шрамы. Чтобы отдать их на очищение.
"Для девушки, которая ненавидит читать, у вас много книг".
"Они принадлежали моей бабушке. Нэн была одержима книгами". Руна постучала кончиками пальцев по скамье для пианино, и ей захотелось сказать ему, чтобы он положил ее книгу на место и больше никогда к ней не прикасался. Она досчитала до десяти, потеряла терпение и вместо этого сказала: "Не хотите ли посмотреть на спальню ведьмы, гражданин Шарп?"
К ее огромному облегчению, он закрыл книгу и вернул ее на полку. Когда он повернулся к ней лицом, его глаза были глубокими колодцами.
"Мне больше ничего не нужно, мисс Винтерс".
Поднявшись со скамьи, Руна дернула за ручку звонка, давая Лизбет понять, что готова привести в действие последнюю часть своего плана.
ОДИННАДЦАТАЯ
РУНА
В ее спальне уже горели светильники. Их пламя горело тускло, словно комната терпеливо ждала свою хозяйку.
Руна повернулась к Гидеону, который был похож на волка, ступившего на незнакомую территорию: настороженный, отстраненный, готовый обнажить зубы при первом признаке опасности.
Его каменный взгляд окинул комнату: лавандовые стены и стеклянный потолок мансарды. Кроме кровати с балдахином, здесь было всего несколько предметов обстановки, и все они были сделаны со вкусом и сдержанно. Все было так, как любила Руна - настоящая Руна.
Морской бриз, врывавшийся через окна, взъерошил волосы Гидеона. «Это твоя спальня».
Она сцепила руки перед собой. «Верно».
Это было ее любимое место. Самое безопасное место. А она пригласила опасного врага прямо в него.
« Ты сказала, что он принадлежит ведьме». Он медленно подошел к ней, его взгляд пригвоздил ее к месту.
«Да, он принадлежал моей бабушке».
Гидеон остановился.
Ты думала, это будет так просто?
Она нахмурилась, глядя на него. Он не слишком хорошо играл в эту игру.
Внезапные шаги заставили их повернуться к дверному проему, где стояла Лизбет. На подносе, который она держала в руках, стояли два кубка и графин с красным вином. « Ваши напитки, мисс Винтерс».
Руна кивнула в знак благодарности.
Лизбет, которая уже десятки раз играла свою роль в этом фарсе, поставила поднос на низкий столик перед любовным креслом. «Вам пришла телеграмма. Я оставлю ее вместе с вашими напитками».
Телеграмма? Должно быть, от кого-то важного, иначе Лизбет подождала бы до завтра.
«О, и...» Она остановилась у двери. «Верити искала вас».
«Можешь сказать ей, где я. И что я скоро вернусь на вечеринку».
Руна подождала, пока Лизбет уйдет, и опустилась в мягкие подушки любимого кресла. Подняв графин, она налила вино в оба кубка. Тот, который она заколдовала ранее, жужжал под ее пальцами. Когда Гидеон сел рядом с ней, она протянула ему кубок.