Бить тренера нельзя. Бить тренера нельзя.
Только эта мантра и то обстоятельство, что сейчас он не только мой отец, но и мой тренер, удерживает меня от того, чтобы врезать в ответ.
Матч моя единственная легальная возможность сбросить ту ярость, которая кипит во мне. Она мне еще пригодится. Ненависть лучшее топливо для хорошей игры.
Как я буду без хоккея, понятия не имею. И знать не хочу.
— Ты слишком высокого о себе мнения, Морган. В этом твоя проблема. Постоянно забываешь, что это не «Короли Льда» нуждаются в тебе, а все с точностью наоборот. Если через два месяца, когда истечет твой контракт с клубом, я не стану его продлевать, вот тогда ты поймешь, что сам по себе ты — дерьмо собачье, но будет уже поздно. Ты быстро забыл, что приличные клубы, которым дорога их репутация, не собирались связываться с тобой. Только я взял тебя к себе после того, как ты с позором вернулся из Канады. И сейчас ты здесь только потому, что я так хочу.
Мои зубы стиснуты так, что вот-вот начнут крошиться. А ладони от кровавых отпечатков моих же впившихся ногтей спасает только хоккейная защита.
— Ты хотя бы не принимаешь наркотики, Морган? — исподлобья спрашивает Шерман. — Хотя бы за это мне беспокоиться не нужно?
— Нас тестировали перед игрой с «Демонами». Я чист.
— Я могу организовать тестирование в любой момент и без предупреждения, так что не забывай об этом. Наркотики — это билет на вылет из команды в тот же день. Без вариантов.
— Я не принимаю ничего запрещенного, тренер.
В стиснутой квадратной челюсти Шермана читается только: «Как же».
— Тогда даю тебе два месяца на то, чтобы твое имя исчезло с таблоидов, а желтые газетенки перестали соревноваться в перечислении твоих шлюх. Моему терпению пришел конец… И Морган. Не утруждай себя, я сам передам матери от тебя привет.
Он разворачивается на льду и уезжает.
Как бы Шерман не любил этих мальчиков-ангелочков, которые соблюдают режим до последней минуты и лишний раз поссать боятся без его разрешения, играют они херово.
Я это вижу не как обиженный сыночек, у которого подгорает, потому что отец стоит горой за этих мудаков, чего никогда не делал для меня.
Я вижу это, как профессиональный хоккеист. Никаких обид, парни. Просто игра.
Пусть Лори и напоминает мне, что хоккей — командная игра, но когда другие члены команды недоумки, что делать мне? За нерезультативную игру меня по голове тоже не погладят.
Никогда, впрочем, и не гладили.
Всю жизнь отец будто боится показать, что вообще хоть что-то ко мне чувствует, кроме вечного недовольства.
Отвращения.
Ненависти.
Металлический привкус крови на губах расходится по телу волнами адреналина. Смотрю, как растекается по льду моя кровь, когда сплевываю снова.
Кровь на льду всегда напоминает мне о том, как однажды в детстве я неудачно столкнулся с другим мальчишкой, и лезвие его конька пришлось в миллиметре от моего глаза. Я отделался только рассеченной бровью, но кровищи было…
Помню, как плакала мама, пока мое лицо заливало кровью, которая никак не желала останавливаться.
И как ее оттолкнул отец, встряхнул меня и поставил на ноги.
— Это всего лишь царапина! Вот твоему брату однажды коньком палец отрезало. Даже, когда его пришивали обратно, он и тогда не ревел так, как ты сейчас. Так что вытри сопли, Морган!
Свет над катком гаснет, обозначая конец тренировочного времени.
Сейчас лед будут приводить в порядок для других спортсменов или запланированных мероприятий.
Арена никогда не простаивает без дела.
Плетусь в пустую раздевалку, сбрасываю защиту на скамью и долго стою под горячим душем в душевой. Провожу пальцем по бугристой полосе, рассекающей бровь. Всего лишь первый шрам из многих других на моем теле.
После того раза мама больше никогда не ходила на мои тренировки, что уж говорить про мои игры, когда я вырос.
Вытри сопли, Морган.
Вырубаю воду и тянусь к полотенцу.
Конечно, вчерашний цирк не мог остаться без внимания отца. Шумиха, свадьба, скандал… Я ушел сразу, как понял, что свадьбы не будет. Сбежал от журналистов и вопросов, на которые у меня у самого не было ответов.
Какая еще жена? Откуда?
Этим сегодня и займусь. Съезжу в мэрию, поставлю точку в этом браке и, может быть, откажусь от услуг Лори. Идея с браком была дурацкая, я же говорил.
А других у Лори все равно нет.
Значит, постараюсь собственными силами вести себя тише воды, ниже травы. Может, потрахаюсь еще с кем-то сегодня напоследок, а потом…