— В общем, я не могу быть замужем! Это ошибка!...
— Несомненно, — тянет он. — Мы ведь незнакомы?
Трясу головой.
Его взгляд обжигает мои губы, но потом, будто его тянет магнитом, опускается на мой живот.
Какой же он озабоченный! Совсем не может свои фетиши в узде держать! Нужно достать проклятый свитер прямо сейчас! Он помог мне проникнуть внутрь арены, но теперь только все портит.
Может, тогда Морган хотя бы смотреть мне в глаза начнет?
— Стыдно должно быть, молодой человек! Чуть не женился на другой, а у самого младенец на подходе! — вдруг раздается за спиной Моргана.
Он резко оборачивается. В центре раздевалки стоит темнокожая женщина в яркой униформе и с мокрой шваброй в руке.
— Донья Родригес, — закатывает глаза Морган. — Давайте вы потом здесь уберете? Мы сейчас немного заняты.
— Ай-ай-ай, мастер Кросби! — качает головой донья Родригес, и тяжелые золотые серьги покачиваются в такт ее движениям. — Нельзя так обращаться с матерью своих детей!
— Донья Родригес, уйдите!
Но уборщица чхать хотела на знаменитость.
Бесцеремонно отодвинув голого Кросби в сторону, она берет меня за руку и ведет к скамьям.
— Посиди, милая. Столько стоять на ногах… Эти парни из хоккея всегда такие, им бы только веселиться с девочками, а потом поминай, как звали… Какой у тебя срок, милая?
Я только и могу, что повторить те же слова, что сказала охраннику на входе:
— Седьмой месяц… У меня двойня.
Родригес снова качает головой, повторяя что-то на испанском, а потом все-таки переходит на английский:
— Тебе нужна помощь, чтобы вернуть блудного мужа? Он ведь хочет слиться от уплаты алиментов. Верно? Не дай этому мажору тебя обмануть! Пусть отвечает за свои поступки! Пора призвать его к ответу!
— Я. Ее. Впервые. Вижу, — цедит Морган.
Но я не вижу Кросби.
Передо мной возвышается только добрая, улыбчивая донья Родригес. Она поглаживает меня по волосам, завораживая и гипнотизируя, совершенно не давая вставить ни слова.
— Конечно, не знаешь! У тебя таких сотни! — встает она на мою защиту. — Бедная несчастная девочка погубила себе жизнь, а тебе и дела нет! Стыдно, мастер Кросби, стыдно должно быть! А ты, золотце, не нервничай, детки все чувствуют.
Материнская нежная ласка совершенно обескураживает. Я так давно не чувствовала ничего подобного, что совершенно теряюсь. Мне хочется поверить каждому ее слову, сделать так, как она хочет, ведь если что пойдет не так, у меня есть она — и она меня защитит.
Слышу, как с треском распахивается дверь раздевалки, а Кросби выдыхает:
— Наконец-то. Где вас черти только носят, когда вы так нужны…
Умиротворяющая донья Родригес, от которой пахнет пирогами с яблоками, корицей и тмином, и чей голос действует, как дым опиатов, исчезает из поля моего зрения.
Передо мной теперь другая униформа — охранника арены.
Я моргаю, и наваждение проходит. Второй охранник уже уводит уборщицу, и мой взгляд снова останавливается на Моргане.
Кросби с трудом сдерживается. На лице играют желваки, руки стиснуты в кулаки. Вены на шее вздулись.
За это время он успел натянуть штаны.
В его кристально-синих глазах только глухая ярость. От исходящей от него ненависти становится так тяжело, как если бы на меня рухнул потолок. Черт, надо же было так вляпаться!
— Я не имею к этим детям никакого отношения, — цедит он сквозь стиснутые зубы. — И не думай, что тебе удастся спихнуть свою беременность на меня!
Охранник не заламывает мне руки. Просто стоит рядом, как бы давая возможность высказать вслух свое последнее слово.
Что ж, пора признать, что моя вылазки под прикрытием провалилась.
— Эти дети действительно не могут быть твоими, — тихо соглашаюсь я. Разжимаю непослушные руки и вытягиваю свитер из-под одежды. — Если только ты не кончаешь махровой пряжей.
Минус двадцать килограмм за секунду. Самое быстрое похудение в истории.
— Нет никакого ребенка, не беспокойся так. Да и рожать от такого, как ты, я не согласилась бы, даже будь ты последним мужиком на планете.
Взгляд Моргана необъяснимо меняется. От удивления к ненависти и обратно. Словно его эмоции сошли с ума и сбоят от перепада напряжения между нейронами, пока мозг пытается дать оценку происходящему.
Но потом он делает выбор:
— Не знаю, как ты умудрилась стать моей женой, — медленно говорит он. — Но быть тебе миссис Кросби осталось недолго. Я звоню адвокатам.
= Девочки, прошу прощения за задержки с продами. Иногда глючил сайт, а в иные дни я не могу написать ни слова. Но спасибо, что вы есть. Что спрашиваете, волнуетесь и пишете. Без читателей я бы скатилась в глубочайшую бездну отчаяния.