Его мир — это хоккей, череда безликих партнерш в постели и деньги, бесчисленное количество денег.
Мой мир — нищета трейлер-парк, тупиковая карьера, отец-инвалид. Ничего не забыла? Ах да, еще одиночество, алкоголь и тараканы.
— Мы вам, конечно же, заплатим за неудобства, мисс Маккинон, — произносит адвокат и называет сумму.
Я каменею.
— Что вы сказали?
— Я назвал сумму, которую мой клиент готов выплатить вам за неудобства. И в качестве гарантий, что вы не будете выступать в прессе, давая бесчисленные интервью на телевидении и в блогах.
Перевожу взгляд на Моргана.
— Рот мне заткнуть хочешь?
— Я предлагал вариант лучше, но ты от него отказалась, — пожимает он плечами.
В темных аквамариновых глазах плещется похоть. Сколько этому мужчине нужно секса, чтобы было достаточно? Да и возможно ли такое?
— Мне не нужны твои деньги. Я не собираюсь болтать и рассказывать об этом журналистам. Тем более они не знают, что я — это я.
Да и не о чем рассказывать. Это глупая ошибка!
— Это сейчас, — уклончиво отвечает адвокат. — Вам очень повезло, мисс Маккинон, что пресса до сих пор не разнесла ваши фотографии по всему миру. Но этот шанс все еще возможен. Поэтому, чтобы потом не удивляться судебным искам… Вот здесь в контракте есть пункт о неразглашении, а нише наша сумма компенсаций. Вас устраивает сумма?
Гляжу на цифры, на которые указывает адвокат. Перед глазами двоятся нули.
— Нет, — хрипло отвечаю.
— Нет? — с нажимом переспрашивает адвокат, бросая кривой взгляд на Моргана.
Тот сидит, сузив глаза. В них осуждение, отвращение и даже торжество. Нашла, мол, повод урвать побольше. А строила из себя недотрогу.
— Сумма меня не устраивает, потому что деньги мистера Кросби мне не нужны, — выплевываю. — Просто разведите меня с ним. Больше я ни о чем не прошу.
Морган выпрямляется, нависая над столом.
— Гордая, значит? — цедит. — Или просто цену себе набиваешь?
— О тебе думаю, — рявкаю в ответ. — Обдеру тебя сейчас как липку, а тебе потом на инстаграмных кисок не хватит!
— А если удвоить? Прямо сейчас?
— Нет.
— А если наличкой? Возьмешь? — в глазах Моргана какой-то странный азарт, огонь и восторг.
А проклятое «возьмешь», произнесенное с хрипотой, убивает своей двусмысленностью.
Не на ту нарвался.
— Ты глухой? Лучше к врачу сходи на эти деньги. Мне от тебя ничего не нужно, Морган. Просто дай мне развод.
Адвокат не сводит с Кросби взгляда.
Морган снова откидывается назад. Мышцы на его плечах напряжены, а загорелые предплечья гипнотизируют мой взгляд. На руках золотятся темные волоски. Тяжелые массивные и несомненного дорогие часы только подчеркивают его крепкие ладони и длинные пальцы.
Он перехватывает мой взгляд и медленно улыбается.
— Течешь ведь, Заучка. От одного взгляда на меня течешь.
— Как ты меня назвал? — тихо спрашиваю.
— Заучкой. Очень ты мне одну отличницу из моего колледжа напоминаешь. Всегда такая правильная была. Тоже вот этот комок на затылке вместо нормальной прически носила.
Делает паузу и опускает обжигающий взгляд на мои губы.
— Но как сладко она потом стонала, когда мы ее вдвоем…
Даже когда мне дверью по носу прилетело от учеников, мне и то меньше материться хотелось, чем сейчас.
Спокойно, Эшли.
Я, чтоб меня, школьная учительница! И пусть мой папа морпех, и маты я знаю с детства, но передо мной обыкновенный хам-переросток, которого уже не перевоспитать.
— С меня довольно, — перевожу взгляд на адвоката. — Мы кончим сегодня или как?
Мать твою!
— Это литературное слово, — говорю.
Морган выглядит, как кот, объевшийся сметаны.
— Вычеркните деньги и любые выплаты. От мистера Кросби мне не нужно ни цента.
— Внесение правок займет некоторое время… — начинает адвокат.
— Тогда отправьте мне эти документы по почте! — даже ударяю ладонью по столу. — Я подпишу и отправлю их вам обратно. Видеться с мистером Кросби… я больше не намерена!
Дверью хлопать тоже невежливо, но я просто больше не могу дышать с ним одним воздухом.
Бегу к лифту с единственной кнопкой. Бегу в своих старых кедах по мрамору с золотыми прожилками, мимо оригинальных картин в тяжелых рамах. Здесь все кричит о богатстве и роскоши, а мне привычнее пятна крови на потолке и тараканы.
Надеюсь, нас тихо разведут и папа так ни о чем и не узнает. Лори, пиар-агент Моргана, обещала, что газеты никогда не узнают, что именно я — неудачная жена Моргана.