***
Домой возвращаюсь выжатая, как лимон.
К вечеру отец выглядит хуже обычного. Лицо бледное, а губы искусаны. Отец снова смотрит хоккей, на этот раз черно-белый старый матч.
Дозу обезболивающих повышать бесполезно. Доктор предупреждал, что все это временное средство. Отцу нужна операция.
— Чего тебе хочется, пап? Может, приготовить мои фирменные панкейки?
Синий отсвет телевизора придает его лицу еще более землистый нездоровый цвет, чем обычно. Никакие панкейки не помогут заглушить его боль.
— Ты не можешь сидеть постоянно со мной, принцесса. Тебе нужна собственная личная жизнь.
Оказалось, что моя личная жизнь вполне справляется и без моего участия. В мэрии Фрихолда подтвердили слова Делавера.
Брак заключен в Лос-Анджелесе, штат Калифорния. И плевать, что за двадцать четыре года своей жизни я вообще не покидала границы штата Нью-Джерси.
Я действительно замужем за М. Кросби.
А если я хочу развестись, то должна явиться к ним вместе с мужем.
Мур Кросби?
Майк Кросби?
Да мало ли имен на М?
Ясно только то, что моего мужа никак не могут звать Морган Кросби, ведь у знаменитого хоккеиста на носу свадьба, а значит хотя бы одного М. Кросби можно вычеркивать из списка подозреваемых.
Разумеется, самого богатого из них.
Так что отцу не о чем беспокоиться. Моя личная жизнь ведет очень насыщенный и разгульный образ жизни, без моих на то усилий.
Я как раз опускаю спагетти в кипящую воду, когда звонит телефон.
— Да, Джейд? — зажимаю телефон возле уха и продолжаю готовить.
— Ты почему еще не здесь?!
— Я не приду.
— Что? Почему?
Набираю полные легкие, чтобы ответить, но вместо этого ахаю:
— Пап, ты что творишь?!
Передо мной стоит отец. На лбу проступил пот от усилия, он держится за кухонный шкафчик, чтобы не упасть, но все-таки наклоняется ближе ко мне.
— Она скоро приедет, Джейд, — твердо говорит моей подруге папа. — Никуда не уходи. Дождись ее.
— Хорошо, мистер Маккинон!
Без разговоров подставляю ему свое плечо. Даже те несколько шагов обратно к креслу даются ему с большим трудом. От напряжения у него дрожат руки.
Смотрю на отца так строго, как только могу. Но майор Маккинон и бровью не ведет.
— Оставь этот взгляд для своих учеников, принцесса, — усмехается он. — Эшли, проведи этот вечер так, как и полагается молодой девушке. Хватит нянчиться со мной.
— Ладно… Но сначала я все равно тебя накормлю.
Я тоже могу быть упрямой.
К тому же, может, от еды его начнет клонить в сон, а я сделаю вид, что уехала. В прошлые разы это прокатывало. Я просто пережду в своем пикапе, пока отец не заснет.
Сегодня у меня нет сил веселиться.
— Эшли, милая, не надо готовить. Сегодня я не могу проглотить и кусочка.
Он смотрит на меня тем же упрямым взглядом, который достался мне от него.
— Больше ни слова, принцесса. Ты уже сделала очень много ради моего здоровья. Думаешь, я не вижу, что ты в лепешку готова расшибиться, лишь бы получить это пособие? Просто чертовы бюрократы оказались сильнее, милая. Я подозревал, что так и будет. Оставь свои мучения. Прекрати жить ради меня, и поживи для себя, Эшли. Ты еще молода, в отличие от меня…
Обнимаю его за шею и шепчу:
— Пусть битва проиграна, но война еще не окончена. Разве не ты говорил мне это?... Просто возникли сложности. Но я решу их, пап, обещаю. Я так просто не сдамся. Я же дочь майора!
— Ладно… Только не вздумай прятаться в своей машине, как в прошлые разы, Эшли. Я буду следить за тем, как ты уезжаешь!
Вот блин.
После ужина сажусь в машину и еду к Джейд.
При виде черной спины и белых букв на ней в теле будто сжимается пружина.
«М. Кросби».
Глазам своим не верю. Тот самый бар и успешно спасённый доблестной полицией хоккеист.
Интересно, манекен может использовать как куклу вуду?
В бар вхожу с опаской. Все время кажется, что из-за барной стойки выпрыгнут телевизионщики с криком: «Розыгрыш!». Только глупое ток-шоу, в котором с людьми происходят невероятные вещи, могло бы объяснить то отвратительное ощущение, в котором я живу весь этот день. Я будто Алиса на сумасшедшем чаепитии, где все чокнулись. Совсем как в тот раз, когда я в колледже приехала на вечеринку, на которой все уже обкурились, а я — нет.
Джейд заняла нам места в дальнем углу квадратного зала, увешанного постерами памятных игр и несколькими автографами спортсменов. Сегодня в баре действуют «Счастливые часы», только поэтому я могу заказать себе второй бокал имбирного эля после того, как опрокинула в себя первый, даже не чувствуя вкуса.