Обязательства для неудачников.
Цветы и конфеты для придурков.
Отныне только принципы имеют значение.
— Что ты делаешь? — спрашивает она, слегка рассмеявшись при виде того, как я подсаживаюсь к ней.
— Я Ретт, — говорю я, положив руку на барную стойку и впиваясь в нее взглядом. А затем в пьяном исступлении, добавляю, — и сегодня ты пойдешь домой со мной.
— Наихудший. Способ знакомства. В мире.
— А похоже, что меня это волнует?
— Нет. Ты выглядишь как мужчина, которому никогда в жизни не приходилось стараться, чтобы добиться своего, — говорит она, вздрагивая.
— В точку.
— Ты даже не знаешь, как меня зовут, — добавляет она, уголки ее рта изгибаются. Я привлек ее внимание, и то, что она до сих пор не плеснула мне в лицо свой напиток, обнадеживает.
— Может, скажешь? — спрашиваю я.
Она сжимает губы, борясь с улыбкой, и, похоже, удивлена этим. То, как она смотрит на меня, говорит мне о том, что она не пресмыкается перед знаменитостями, а это еще одна причина, по которой эта женщина, несомненно, в моем вкусе.
— Айла, — говорит она после затянувшейся паузы. Она пристально смотрит на меня, будто пытается меня понять.
Удачи.
Затем встает и собирает свои вещи.
— Куда ты? — Я тоже встаю, смущенный, потому что, очевидно, секунду назад все шло хорошо.
— Домой.
— Зачем?
— Ты пьян. Очень пьян. — Она, кажется, раздражена этим фактом. — И обидел меня, решив, что я легкая добыча.
Я смеюсь, следуя за ней к выходу. Хихикающие девочки перестают болтать и смотрят в нашу сторону, но мне на это плевать. Пусть смотрят. Пусть видят, чего лишаются. Настоящего мужчины. Честного мужчины. Того, кому будет не плевать на единственную стоящую вещь в мире — секс.
Я кладу руку на ее плечо, чтобы остановить, и она замирает. Я не должен был прикасаться к ней, потому что теперь выгляжу, как чертов псих, а она немного испугана.
Мой рот открывается, и я готов извиниться, но я не из тех, кто когда-нибудь сожалел о чем-либо, поэтому останавливаюсь.
Убрав от нее руку, я расправляю плечи и отступаю на шаг назад. На каких-то пару секунд я представляю нас двоих в постели, вспотевших и запыхавшихся. Это могло бы быть горячо. И я уверен, что мне чертовски сильно необходимо снять напряжение. Но сейчас мои шансы равны нулю, так что...
— Тебе нужна помощь? Или еще что-то? — шепчет она, подходя ко мне.
— Что? Боже. Нет.
— Ты пьян и флиртуешь с совершенно незнакомыми людьми в каком-то случайном баре. Кажется, тебе требуется помощь.
Это не какой-то случайный бар, но у меня нет желания сидеть здесь и доказывать ей это.
— Две последние недели выдались нелегкими. — Это все, что я ей говорю. Это все, что ей нужно знать, и я не буду ничего уточнять, если она спросит. Не в моих правилах оправдываться, но после нескольких последних дней, что я пережил, я делаю исключение.
Изучая меня, она сжимает губы.
— Тебе нужно, чтобы я отвезла тебя домой?
— Нет, мне не нужно, чтобы ты отвезла меня домой, — повторяю я ее слова. — Мне не нужна гребаная нянька.
Айла скрещивает руки на груди.
— Поверь, я не нянька. Чаще всего я с трудом могу позаботиться о себе. Я просто предлагала подвезти тебя, а не вытирать твою задницу.
Проклятье.
Эта женщина, эта Айла... она напоминает мне... меня. Тем, как разговаривает. Как пьет. Смотрит. Как никому не позволяет втаптывать себя в грязь. Единственный человек, которого я знал, и который напоминал мне меня, был Брайс, но я никогда не встречал таких женщин.
— Что? — спрашивает она. — Почему ты на меня так смотришь?
— Можешь отвезти меня домой, если от этого тебе станет лучше. — Звучит жалко. Знаю. Но что поделать. Если сегодня Айла покинет этот бар, я никогда больше не увижу ее. Никогда не узнаю, каково это, трахнуть равного себе, и в моем извращенном, слегка пьяном уме мне любопытно узнать, на что это похоже.
Кроме того, она самая сексуальная чертовка, которую я когда-либо видел. А это единственное, что действительно волнует мужчину.
— Если мне от этого станет лучше? — передразнивает она меня. — Я делаю это не по собственной прихоти, Ретт. А потому, что ты нуждаешься во мне.
Мои губы открываются, и я почти говорю ей, что мне никто не нужен, но потом вспоминаю, что играю роль раненой птицы, и как только эта девушка только в мое гнездышко, она вся моя.