— На тему? — Я абсолютно точно знаю ответ.
— Они хотят сделать темой номера историю… гм... — Она замолкает и не смотрит мне в глаза.
Я фыркаю.
— Ни за что, блядь. Без вариантов. Они сраные придурки, если считают, что я когда-нибудь захочу получить выгоду из худшей гребаной недели всей моей гребаной жизни, только для того, чтобы они могли продать свои журналы.
— Так я и думала, — говорит она. — Я позвоню и скажу им, что ты не хочешь давать интервью.
Я сжимаю челюсть, продолжая готовить кофе.
— Хочешь?
— Нет, спасибо, — говорит она. — Также, ESPN (Примеч.: ESPN — американский кабельный спортивный телевизионный канал) планирует снять документальный фильм о Брайсе... они интересуются, хочешь ли ты принять в этом участие. «Спартанцы» согласились. Они будут сниматься в следующем месяце.
— Гребаный ад. Нет.
— Я им передам. — Эллисон смахивает свои тонкие светлые волосы с лица, надевает очки в толстой оправе и вешает громоздкую большую сумку на свое миниатюрное тело. — Если ты не против, я возвращаюсь в офис.
Я киваю, наливая черный кофе в кружку цвета моей души.
Эллисон идет к выходу, и я слышу, как щелкает замок на двери, но женские голоса привлекают мое внимание. Повернувшись, я подношу кружку с кофе ко рту, делаю глоток и чуть не выплевываю все, когда вижу, что девушка, которую я встретил вчера вечером, стоит у меня в дверях.
— Ищешь это? — Она поднимает зарядное устройство, которое держит в руках. — Сожалею. У меня нет привычки брать вещи, которые мне не принадлежат.
Борясь с ухмылкой, я делаю глоток кофе.
— Привычка или нет, но ты заслужила наказание, не так ли? Кража — это преступление.
— Как и твоя жалкая попытка подцепить меня.
— Кто сказал, что я пытаюсь подцепить тебя?
Она закатывает глаза, входит в мою квартиру и кладет украденные вещи на стол.
— Так или иначе, вот.
— Ты проделала весь этот путь, чтобы отдать мне это?
Айла оглядывается, пожимает плечами, а затем пристально смотрит на меня.
— Ага. А что?
— Этим утром я отправил свою помощницу, чтобы купить новое зарядное устройство, — говорю я.
Она смеется.
— Какая же я глупая. Ну конечно, у тебя есть помощница.
— Ты издеваешься?
— Типа того. — Она покусывает губу, и я тоже хочу укусить ее. — Ага.
— Закрой дверь, Айла, — требую я.
— Что? — спрашивает она, выгибая левую бровь.
— Закрой. Дверь.
— Зачем?
— Чтобы я наказал тебя за совершенные преступления.
— Мы серьезно к этому вернулись? — Она снова закатывает свои красивые карие глаза.
— Ладно. Я сам это сделаю. — Я с грохотом ставлю свою кружку на стол, чуть не разбив ее, и подхожу к двери. — Неужели это так сложно?
— Не любишь рано вставать? — спрашивает она, оглядывая меня с ног до головы.
— Я люблю рано вставать, — поправляю я ее. — Мне просто не нравятся женщины, которые воруют у меня вещи, а затем оскорбляют и издеваются надо мной в моей же квартире.
— Излишне чувствительный? — Ее ресницы трепещут. Она не закатила глаза, но это почти то же самое.
— Я? Чувствительный? — усмехаюсь я. — Это у тебя вчера снесло крышу только потому, что какой-то пьяный парень флиртовал с тобой в баре.
— Какой-то пьяный парень не флиртовал со мной, — говорит она, сверкая глазами. — Какой-то пьяный парень сказал: «Ты сегодня поедешь ко мне» и ожидал, что я подниму юбку и скажу ему, где ее придержать.
— Шикарно.
Она скрещивает руки на груди.
— Мы спорим или флиртуем? Я не могу понять, но мне правда нужно знать это, потому что от этого зависит мое дальнейшее поведение.
Я едва знаю эту женщину, но мне чертовски нравится ее рассудительность.
— Мы не спорим, — говорю я, пристально глядя на свою жертву, и направляюсь к ней. — Но, пожалуйста, не беспокойся. Поверь мне, я переживу.
Я все еще хочу трахнуть ее. Трахнуть так, как никогда никого не трахал. Без обязательств. Без чувств. Только похоть.
На хер букетно-конфетный период.
На хер предложения руки и сердца и обручальные кольца с бриллиантами от «Тиффани».
Больше никогда.
Я хочу ее тело, и только тело. И эти губы. Боже, я хочу эти губы.
— Хорошо. — Она приоткрывает свои пухлые губы, чтобы что-то сказать, но я прикладываю к ним палец, призывая к молчанию.
— Айла, хватит болтать, — приказываю я.
Она снова выгибает бровь, явно не понимая моей команды. На ее лице отражается шок, и я думаю, она не ожидала, что жалкий алкаш из бара станет кем-то вроде этого.