— Он оставил это... мне? — спрашиваю я.
Лиам кивает.
— Здесь много нулей, — шепчу я, глядя на цифру снова и снова. — Вы уверены?
— Сейчас речь идет только о ликвидных активах, — говорит он. — Читайте до конца, там может быть еще больше.
— Больше? — смеюсь я. Это похоже на шутку. Это не может быть правдой.
Лиам прищуривается, словно считая меня сумасшедшей. Кажется, он чувствует себя неловко из-за моего поведения, но я не виновата в том, что так реагирую. Не каждый день кто-то бросает двадцать два миллиона долларов тебе на колени и говорит, что их может быть еще больше.
— Пара моментов, — говорит он. — Как вы видите, рядом с вашим именем написано сорок процентов.
— Хорошо.
Он переворачивает страницу, и я замечаю несколько строк, которые, должно быть, до этого пропустила.
О, Боже.
— Брайс выделил двадцать процентов своего имущества нескольким людям. Своему арендодателю. Физиотерапевту. Уборщице. И еще кое-кому. Сорок процентов он завещал другому человеку, — говорит Лиам. Я уже знаю, куда он клонит. — Мой секретарь пыталась с ним связаться в течение нескольких недель. Она оставила сообщения его помощнице, сказав, что дело касается завещания Брайса Реннера и не терпит отлагательств, но он пока не ответил.
— Что? — Мое сердце колотится в груди. Догадываюсь, что последует дальше.
— Вы не знакомы с Реттом Карсоном?
Я теряю дар речи.
Не знаю, как ответить на его вопрос, не выставив себя каким-то бессердечным, эгоистичным чудовищем, хотя, может, это сигнал к тому, что я уже давно должна была прекратить все это.
— Если вы знакомы, то, может, сможете связаться с ним? — спрашивает Лиам. — Я знаю, что произошло. И думаю, он не захочет иметь ничего общего с Брайсом, но на законных основаниях он имеет право на двадцать два миллиона долларов. Если откажется, то деньги достанутся вам, как ближайшей родственнице покойного.
— Не знаю, такая ли это хорошая идея, — говорю я, — связываться мне с ним.
Или получить еще двадцать два миллиона...
Лиам взмахивает рукой.
— Вы правы. Мне не следовало спрашивать. Я просто подумал, может, вы знаете друг друга лично. В любом случае, мы скоро отправим ему письмо, если уже этого не сделали. — Он садится в кресло, расстегивая пиджак. — О. И еще кое-что, пока не забыл.
Наклонившись к папке, он роется в бумагах и достает два белых конверта.
На одном из них написано мое имя, на другом — имя Ретта.
Он передает мне конверт с моим именем.
— В случае смерти Брайса нам было поручено передать каждому из вас эти письма.
Я беру конверт и прижимаю его к груди. Сама мысль о том, что мой брат сел с бумагой и ручкой и написал мне письмо, сокрушает меня, как ничто из того, что я когда-либо испытывала прежде. Мне требуется пара секунд, чтобы перевести дыхание и перебороть слезы, застилающие глаза.
Но я не могу сдержать их, хотя в то же время хочу улыбнуться. Лиам протягивает мне платок.
— Вот моя визитка. — Он извлекает карточку из блестящей серебристой подставки на столе и передвигает ее по деревянной поверхности стола. Я делаю глубокий вдох и кладу ее к письму от Брайса и бумагам, в которых написано, что теперь официально я мультимиллионер.
Я бы обменяла все это на шанс повернуть время вспять. Если бы я сумела это сделать, то могла бы встретиться с Брайсом... только бы он дал мне шанс.
— Скоро я свяжусь с вами для уточнения всех деталей, — говорит он. — Если планируете приобрести для себя недвижимость, я могу вам в этом помочь, хотя здесь написано, что вы из Калифорнии, поэтому, вероятно, захотите проконсультироваться с кем-то дома. Просто держите меня в курсе дел, и мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам в принятии решения.
— Спасибо.
Я встаю, собираю вещи и аккуратно складываю бумаги, прежде чем запихнуть их в сумочку. И только когда начинаю возиться с застежкой-молнией, понимаю, что меня трясет.
Лиам провожает меня к лифту, снова выражает соболезнования в связи с моей утратой и напоминает позвонить ему, если у меня появятся дополнительные вопросы.
Словно на автопилоте я выхожу на улицу, иду по тротуару.
Прохожу мимо кафе на углу.
А затем через весь город мчусь к Ретту.
Глава 20
Ретт
— Если хороший человек совершает плохой поступок, но при этом у него благие намерения, делает ли это его плохим? — спрашивает Айла, стоя по ту сторону двери моей квартиры. У нее остекленевший взгляд, и она покусывает внутреннюю сторону нижней губы. Прежде чем я успеваю ответить, она проталкивается мимо меня, заходит внутрь и бросает свою сумку на стол.