— Я тебе нравлюсь, Ретт? — спрашивает она.
Я делаю небольшой шаг назад, хмуря брови.
— В любом качестве, — говорит она, — я тебе нравлюсь?
— Не понимаю, какое отношение твой вопрос имеет к тому, о чем мы говорим.
— Ты хочешь видеть меня все время, — говорит она. — Постоянно звонишь. Требуешь мое тело при каждом удобном случае. Но иногда, то, как ты смотришь на меня... как прикасаешься, когда я лежу в твоей постели... смущает меня. Думаю, ты хочешь полюбить меня, Ретт. Но не думаю, что позволишь себе это. И поэтому ты так закрыт. Если впустишь меня в свою жизнь, то можешь влюбиться, а это пугает тебя. Но знаешь что? Я не позволю тебе влюбиться в меня. Потому что точно так же напугана из-за того, что могу полюбить тебя.
Ее признание на некоторое время выкачивает воздух из комнаты. Влюбленность никогда не была частью этого соглашения.
— Меня устраивают наши отношения, — говорю я. — Я не хочу ничего менять.
— Потому что боишься, что я могу тебе понравиться, и боишься, что я могу причинить тебе боль.
— Я ничего не боюсь. Просто не хочу менять наше соглашение. Не знаю, почему это так сложно понять.
Айла поднимает руки в воздух, сжимая их в кулаки, прежде чем пойти на кухню. У нее со мной ничего не выйдет, и она расстроена, но так оно и должно быть.
— Куда ты? — спрашиваю я, следуя за ней.
Она хватает сумку с кухонного стола.
— Домой.
— Значит, это конец?
Это все из-за того, что я не собираюсь открываться перед ней? Скатертью, блядь, дорога.
Айла поворачивается ко мне, смахивая темные волосы с лица и слегка задрав нос.
— Да, Ретт. Наверное, это конец.
Она отворачивается от меня, и удаляется все дальше и дальше. Все это кажется нереальным, пока она не открывает дверь и не исчезает за ней, и через мгновение после того, как дверь за ее спиной захлопывается, в моей груди неожиданно образовывается отверстие размером с пушечное ядро.
Я сажусь за кухонный стол, чтобы прийти в себя. Не ожидал, что хоть что-то почувствую. Я даже и не думал, что она мне нравилась. Черт, я знал, что мне нравится проводить с ней время. Нравятся ее губы. Ее тело. Нравится соблазнительная улыбка на ее лице, которая казалась волшебной каждый раз, когда я открывал дверь. Мне нравится, что она не тратит время на ерунду и сразу бросается в мои объятия, и то, как ее тело тает в моих руках, лишь от одних прикосновений. Мне нравится ее запах — она пахнет, как свежее мыло, иногда как сладкий миндаль. Мне нравится ее бархатный, мягкий, успокаивающий голос, нежный и беззаботный смех.
Черт возьми.
Кажется, она мне и вправду нравится.
Глава 21
Айла
Мне ни за что на свете не нужно было читать его письмо, находясь в летящем в Лос-Анджелес самолете.
Айла.
Если ты читаешь это письмо, значит, мы с тобой так и не встретились. И за это я не буду извиняться. Но прежде, чем скомкаешь его и выбросишь в мусорную корзину, где, вероятнее всего, ему и место, выслушай меня.
Мне было девять лет, когда отец сказал маме, что изменил ей. Я слышал их разговор, так как они находились в соседней комнате. Она только закончила свой последний сеанс химиотерапии, и врачи говорили, что все в порядке. Понимаешь, она была больна все мое детство, но ее желание следить за тем, как я расту, заставляло ее бороться за жизнь. Это, а также огромная любовь к моему отвратительному отцу. Поправка, нашему отвратительному отцу. Через стены мне было слышно, как она плакала всю ночь. Ночь превратилась в дни. Дни в недели. Прошли месяцы, а я все равно слышал ее плач, когда она думала, что никто не слышит. Ты когда-нибудь слышала, как плачет твоя мать? Сталкивалась ли с чувством беспомощности, когда человека, которого ты любишь больше всего на свете, сильно обидели, а ты не можешь ему ничем помочь?
Во всяком случае, после этого признания она смотрела на него иначе. Улыбка исчезла с лица, взгляд стал тусклым и унылым. Через некоторое время я позабыл, как звучал ее смех, какими были ее объятия. Она стала тенью самой себя, но все еще оставалась с отцом, потому что знала, что никогда не полюбит другого мужчину даже наполовину так же, как любила его.
Шли годы. Ей становилось все лучше, но она еще не стала прежней. Но как-то утром ты прислала сообщение в «Фейсбук». Я прочитал его, и, когда увидел автобус, выезжающий из-за угла, в спешке оставил компьютер включенным. Придя домой, я все понял. Понял, что моя мать тоже прочитала его. И с того момента все изменилось.