Его глаза сузились в последнем порыве агрессии, и он издал едва слышное шипение:
— Нахуй. Тебя.
Я мрачно усмехнулся и провел рукой по его лицу, прежде чем сказать:
— Нет. Похоже, это тебя трахнули.
Он начал задыхаться, его рот открывался и закрывался, поток крови из шеи замедлился. А потом он посмотрел на что-то через мое плечо, и все, что раньше было Леонидом Петровым, исчезло.
Я остался стоять на месте, глядя на него, и тяжесть в груди немного уменьшилась от осознания того, что Галина в безопасности от этого ублюдка. Я встал, отошел на несколько шагов и, не сводя глаз с мертвого ублюдка, достал из кармана телефон и набрал номер, по которому должен был решить все остальные вопросы.
Как только я услышал глубокий голос на другом конце, то сказал:
— Мне нужно заказать билет на одного человека. Да, нужна помощь с дополнительным багажом. — Я смотрел на безжизненную фигуру Леонида, пока наводил порядок.
Когда все было готово, а телефон вернулся в карман пальто, я достал белую льняную салфетку и протер ею руки, глядя на то, как ткань меняет цвет на красный и розовый. Кровь моего врага размазалась вдоль полоски ткани, липкая, она покрывала мои пальцы и ладони.
Я бросил салфетку, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь. Если женщины были умны, то уже давно ушли. Я прошел по коридору и увидел Акима, стоящего у входа на кухню. Его взгляд остановился на крови, покрывавшей мою одежду и руки. Я кивнул ему, и он кивнул мне в ответ.
Я вышел из ресторана и направился обратно к Галине. Мой свет.
Мой свет.
21
Галина
Я видела кровь на руках и одежде Арло, чувствовала ее запах в салоне машины, когда он, ничего не говоря, вез нас обратно в свою квартиру. Мне не нужно было спрашивать, что произошло… что он сделал. Я знала.
Он убил Леонида. Он сделал это для моей безопасности.
Арло не проронил ни слова за всю дорогу и ни слова, как только мы оказались в его пентхаусе. Он сразу направился в свою комнату, и через мгновение я услышала, как включился душ. Я хотела броситься к нему, коснуться его, обнять ‒ даже если он, вероятно, этого не хотел ‒ и показать, что я здесь ради него.
Но вместо этого я пошла в свою комнату и приняла душ. Я все еще чувствовала на своем теле маслянистый взгляд Леонида, и мне хотелось отмыть кожу до блеска, чтобы не осталось никаких воспоминаний о сегодняшнем вечере.
И вот теперь я сидела на кровати, сцепив руки на коленях, с голыми ногами, а единственной одеждой на мне была рубашка, спадавшая до середины бедра.
Я уставилась на частично приоткрытую дверь, услышав, как выключается душ в комнате Арло, и так и замерла на месте, боясь выйти и поговорить с ним, противостоять ему… утешить его. Но вот я оттолкнулась от кровати и встала, пробираясь по коридору к его комнате. Дверь была открыта, но его там не было, кровать застелена, в комнате нет жизни.
Я услышала тихий звук, доносящийся из коридора, и босыми ногами направилась на кухню. При виде огромной фигуры Арло, стоящего у гранитной стойки для завтрака, в одних темных трениках, с обнаженной грудью, такой широкой и большой, такой мускулистой и мощной ‒ я остановилась.
Этим телом, этими руками он убил сегодня человека.
Сердце заколотилось в груди, и я шагнула к нему, не успев осознать, что делаю это. Он не смотрел на меня, хотя я знала, что он прекрасно понимает, что я иду вперед. Он поднес бутылку с алкоголем ко рту и сделал долгий глоток, после чего поставил ее на стойку, и стекло ударилось о гранит с сильным звоном.
Я стояла в нескольких футах от него и затаила дыхание, когда он повернул голову, и наши взгляды столкнулись, сцепившись так сильно, что у меня заныло в животе.
— Подойди ближе, — сказал он таким низким тоном, что это было похоже на интимную ласку моего тела. В его голосе не было сомнений, что я не должна ослушаться. Но я не двигалась. Не могла. Что-то удерживало меня, может быть, страх перед этими чувствами внутри меня, может быть, неизвестность того, что произойдет дальше. — Иди сюда.
Я повиновалась ему мгновенно, как только эти два слова сорвались с его губ. Словно якорь обвился вокруг меня и привязал к Арло так, что я не могла больше сбиться с пути.
Его рука рванула так быстро, что я не успела среагировать, вздохнуть… убежать.
Он обхватил меня за талию и рывком притянул к себе, а затем развернул и прижал к стойке, прижав грудью к безжалостному, холодному граниту. Ощущение того, как его тело прижимается к моему, как его жар обжигает меня изнутри, вызывало эйфорию.