Он повалился вперед, и его череп ударился о карточный стол с такой силой, что хлипкая мебель затряслась от удара.
— Вот дерьмо!
— Блядь! — закричали двое мужчин по обе стороны от него, широко раскрыв глаза, и их страх пропитал комнату.
— Чувак, мы не имеем никакого отношения к тому, во что ввязался Генри, — пробормотал один из парней, сложив руки перед собой.
— Мы просто иногда помогаем ему, — кричал другой.
— О, святой черт. Пожалуйста, не убивай нас.
Арло посмотрел прямо на меня и, не отрывая взгляда от моего, направил один пистолет на парня справа, а другим держал на мушке человека слева. Затем он нажал на спусковые крючки и выстрелил обоим точно в голову. Все произошло в считанные секунды, но в то же время казалось, что все происходит так медленно, как будто пробираешься по воде.
Три тела лежали на карточном столе, кровь просачивалась на зеленый войлок, отец за моей спиной ругался, пистолет у меня за спиной дрожал от нервного напряжения.
Запах крови, наполнивший комнату, стал таким сильным, что у меня скрутило живот, и я вернулась в настоящее, время ускорилось, пока я не вспомнила, что снова могу дышать.
— Отпусти ее, — сказал Арло и нацелил пистолет прямо мне за плечо. Он был хорошим стрелком, но насколько хорошим, когда меня используют как щит?
— Опусти пистолет и отпусти меня. Я не собираюсь сражаться, — пробормотал мой трусливый отец из-за моей спины. Именно из-за него все это и произошло.
Отец поднял руку и направил пистолет на Арло, начав медленно отступать назад, обхватив меня одной рукой за грудь, чтобы если кто и получил пулю, то только я.
— Я серьезно. Отпусти меня или она умрет.
— Ты застрелишь свою дочь, чтобы спасти свою задницу? — спокойно спросил Арло, отодвигаясь от стола и выходя вперед, оставаясь достаточно далеко, чтобы отец не испугался еще больше, чем сейчас.
— Она для меня никто.
И это было правдой. Ничего, кроме инструмента для торга. Не более чем продажная женщина, которую можно изнасиловать и подвергнуть пыткам, лишь бы его долги были оплачены. Я никогда ничего для него не значила, и поэтому, когда он завернул за угол, я применила приемы самообороны, которым меня научил Арло, и уперлась в него. Сначала это застало его врасплох, захват немного ослаб, и это дало мне достаточно рычагов, чтобы вывернуться из хватки, резко повернуться и поднять колено, чтобы ударить его в пах.
Он застонал и поднял руку. Я знала, что он собирается выстрелить, и видела, как это происходит в замедленной съемке. Я увернулась и навалилась всем своим весом на его тело, отбросив нас к стене. Он врезался в нее спиной, воздух покинул его, а в голове у меня зазвенело, когда его череп треснул о мой от удара. Я знала, что застала его врасплох только потому, что он был пьян и недооценил меня.
Мы боролись с пистолетом всего секунду, оружие было между нами, глаза устремлены друг на друга. Я видела его отчаяние, знала, что он убьет меня, если это будет означать спасение его собственной шкуры. Если бы у меня были какие-то сентиментальные чувства к этому человеку, они бы уже давно разбились. А так все, что я видела, — это свое выживание или то, что он отправит меня в ад вместе с собой.
Пистолет выстрелил между нами, обдав жаром, дымом и обжигающей болью, охватившей меня как физически, так и эмоционально. Мы оба замерли, уставившись друг на друга широко раскрытыми глазами, обе руки держали оружие. Я отпрянула назад и посмотрела вниз: ствол был направлен в грудь отца. Кровь просочилась сквозь его рубашку и растекалась по телу так быстро, что я отступила еще на шаг. Я врезалась в твердую стену — грудь Арло. Он осторожно забрал у меня пистолет, обхватил меня за талию, а затем поднял руку.
Мой отец качал головой и протягивал руки, умоляя и прося, пока истекал кровью, но все это оставалось лишь глухим звуком и безразличием. Арло выстрелил из пистолета, пустив пулю прямо в один из его глаз. Голова отца ударилась о стену, и он сполз на землю, разбрызгивая кровь.
Я не знаю, как долго стояла там, но когда Арло обнял меня, и моя голова оказалась над его сердцем, слезы полились быстро и сильно. Это были слезы не от печали или страха. Это были слезы чистого, абсолютного облегчения.
Я наконец-то была свободна, пусть и вся в крови.
25
Галина
Они оба были мертвы, эта глава в моей жизни закончена. Больше не нужно бежать. Больше не нужно прятаться.
Этого было достаточно, чтобы слеза неожиданно скатилась по моей щеке.
Я обхватила себя руками за талию и уставилась на яркие огни Вегаса. Виды и звуки, суета жизни, которые всегда были постоянными в моем мире, казались далекими. Отдаленными воспоминания.