Что же ему делать? Она умрет в любую минуту.
Ее жизнь или вечное рабство для него?
Ему вспомнились слова Коди. Иногда мы можем выбрать только меньшее зло. Но это лишь наш выбор.
Это рок или свобода выбора?
Он не знал. И если честно, сейчас ему было все равно. Нужно принять решение, верное или неверное.
Жизнь или смерть?
Свобода или рабство?
Глава 13
Коди проснулась в самой нежнейшей кровати, в которой когда-либо была. Паника захлестнула ее, когда она, когда она вспомнила, что случилось. Она пошла, чтобы защитить Ника и ее заколол его отец.
Последнее, что она помнила – Ника в ипостаси демона. Она защищала его от чувств к кому-либо. И все же, жестокий Амбросиус Малачай плакал, держа ее и умолял не умирать.
Нойр…
Он предложил Нику сделку за ее жизнь.
— О, Ник, — прошептала она. Скажи, что ты этого не сделал.
Оглядывая комнату, она нахмурилась. Она лежала на огромной старомодной кровати. Балдахин ручной работы почти достигал украшенного купола над ней. Нижний его уровень был в виде голубого неба с облаками. На верхней арке кто-то нарисовал нечто вроде древнего храма. Покрывало было темно-синего цвета, расшитое золотыми и пурпурными нитями.
Она села и немедленно об этом пожалела, так как ее захлестнула тошнота и боль. И только тогда она заметила, что на ней была белая фланелевая ночная рубашка. Теплая, уютная, подаренная кем-то, но…
Это начало выводить ее из себя. Кто снял с нее одежду? Что с ней произошло?
Где она? Она знала, что не умерла. Каким-то образом она вернулась в человеческую реальность. Но как?
Заглянув под одежду, она увидела на месте раны большой рваный шрам. Ладно, битва в Промежуточном Мире не была сном…
И теперь она начала злиться. Кто посмел притронуться к ней, пока она была без сознания?
Что случилось с Ником? И что самое важное, где Ник сейчас?
— Значит, ты вернулась к жизни.
Она подняла голову и увидела Калеба, стоящего в дверях. Его темные волосы были зачесаны назад, что только подчеркивало, как красив был этот мужчина.
Если б у него не было небольшой проблемы с заражением демоном….
— Я у тебя дома? – спросила она.
— Ни к чему этот обиженный тон. В нем убираются, знаешь?
— Прости, — она тяжело вздохнула. – Ты не представляешь, как странно просыпаться в незнакомом месте, и не знать, как туда попала.
Калеб рассмеялся.
— Конечно знаю. Частенько это со мной случается.
Она закатила глаза, намекая на его пугающий стиль жизни.
— Да, но я в этой кровати проснулась одна.
Он резко вдохнул.
— Обидно, Код.
Наверное, но…
— Ты расскажешь мне, как я сюда попала и кто раздел меня?
Он поднял руки защищаясь.
— Это твой мальчик, не я. Если хочешь залепить кому-нибудь пощечину, то я указываю на Ника. Это он принес тебя сюда.
Это все запутало еще больше.
— Он рассказал, что случилось?
— Только, что на вас напали, и тебя ранили. И что ему нужно безопасное место для тебя, пока ты не поправишься. Мы оба решили, что отнести тебя к нему будет большой ошибкой. Если он так сделает, мама запрет его дома до пенсии, кроме того, она захочет узнать, как тебя закололи, и почему вы оба не в больнице.
Правда. Во всех отношениях.
И ничто из этого не развеяло ее страхов. Она должна была быть мертва. Как он спас ее?
Ни одна из возможностей не радовала ее. Все они заканчивались вредом для Ника.
— Где он сейчас?
Калеб посмотрел на часы.
— Час назад был в «Убежище». Через пару минут должен пойти в школу с мамой на собрание учителей и родителей, — он опустил руку и сузил глаза. – Ты своими настойчивыми расспросами заставляешь меня нервничать. Что ты знаешь, чего не знаю я?
— Нойр предложил ему сделку. Нам нужно узнать, принял ли он ее.
Калеб побелел, как лист бумаги, а затем выругался.
— Когда я его увидел, он показался мне обычным Ником. Но теперь и я тоже волнуюсь. Этот парень находит еще больше неприятностей…
Она не могла с этим не согласиться. Как и Баббу с Марком, нельзя было оставлять Ника одного на пять минут, без того, чтобы он во что-нибудь не влез. Или что-нибудь не попыталось его съесть. В любом случае, прикрывать ему спину, было работой без перерывов.
Она выдохнула.
— Сколько я отсутствовала?
— Почти четыре дня.
Она сморщилась от этого. Четыре дня? Правда?